– Оскорбление? – переспросил Юрг. – А кто здесь говорит об оскорблении? Истиной оскорбить нельзя. Я просто делюсь с вами тем, что не могло не поразить меня, пришельца с другой планеты. Разве не удивительно, что карты, с помощью которых вы угадываете свой путь среди звезд, – это белые бумажки без единого знака…
И в это мгновение из глубины вечерних садов раздался пронзительный крик. Рановато. Он был уверен, что этим кончится, но чтобы так скоро… Десяти минут ему не дали, гады!
Он обернулся к Гаррэлю, привычно погладил рябые упругие перышки:
– Ну, держись, Кукушонок, сейчас начнется… Хозяина своего береги!
И началось.
Крики, слившись в нестройный хор, волнами обрушились на полянку; сталкиваясь и сбивая друг друга с ног, мчались пестрые маскарадные фигурки, с началом этой паники мгновенно ставшие нелепыми; кое у кого в руках сверкало оружие, но Юрг уже догадался, что ожидает бегущих там, за поворотом аллеи, – клинки были против этого бессильны; надо отдать справедливость джасперянам, они прытко бросились на подмогу, еще не зная, что там стряслось; но вот уже первая волна отхлынула обратно; поток наступающих вернулся на поляну и остановился.
Теперь на всех лицах был ужас – тот же самый, что и тогда, на борту звездного корабля. Юрг ощущал, что внушает такое омерзение и панический страх, что у джасперян не поднимается рука, чтобы убить его.
Так человек не может раздавить голой ладонью паука.
Он еще раз оглянулся на Гаррэля, не за помощью – за советом…
Гаррэля не было.
На какое-то мгновение перед Юргом встало лицо пажа, когда тот узнал о его решении отправиться в королевские сады, – странное лицо, так внезапно озарившееся радостью… И против воли вспомнилось еще одно – завещание: по нему этот мальчишка должен был получить ни много ни мало – принцессу Сэниа!
Юрг стиснул зубы. Глупо получилось, предельно глупо, его услышала едва ли одна сотня человек… Он набрал полные легкие воздуха, стараясь перекрыть смятенный гул:
– Я один перед вами всеми, и я без оружия! Вы можете убить меня, но правду вы уже знаете, и никуда вам от этого не деться. Даже если бы у меня сейчас была шпага, я не поднял бы ее в свою защиту – у нас, на Земле, зрячие не сражаются со слепыми. А вы хуже слепцов! Крэги, которых вы так чтите, – не поводыри, не верные слуги. Это ваши хозяева…
Толчок сбил его с ног, и, падая, он ощутил то щемящее головокружение, сопутствующее мгновенному переходу, в который увлек его кто-то из джасперян. Щека его коснулась шершавой известняковой плиты, и над головой раздалось негромкое потрескивание факела.
Мона Сэниа сидела на том же месте, где они с Гаррэлем оставили ее, и только дымный огонь от факела, торчавшего в расщелине скалы, освещал внутренность замкового дворика. Она подняла голову – ничего в ее лице не осталось от прежней надменности. И от королевского достоинства – тоже. Огромные глаза и смертная мука ожидания – вот и все.
Из-за ее плеча хмуро глядели потемневшие глаза Юхана. И принцесса, и названый брат сидели молча на обломках камня и при появлении Юрга не поднялись.
– Сэнни, – сказал Юрг, – ты прости меня, дурака, я больше никогда без тебя…
Она кивнула и продолжала глядеть не на него, а дальше, на того, кто стоял сзади и перенес ее супруга, вырвав его из лап неминуемой смерти. Юрг резко обернулся – это был все-таки Гаррэль, но в каком виде…
– Пойдем-ка, Юрик, – проговорил Юхан, делая два шага вперед и крепко стискивая запястье своего командира. – Пойдем.
