Когда девушка вошла на кухню, мать раскладывала омлет по тарелкам. Четвёртую тарелку пришлось вернуть в стол в связи с отсутствием главы семьи.
– Доброе утро, – выговорила Дарина, пытаясь разгадать сегодняшнее настроение уже совсем взрослой дочери. – А Миша спит ещё?
– Дрыхнет, мам, как цуцик. Без задних ног. Как бы ему на нарах спать не пришлось в ближайшее время. А то он у нас парень нежный… – на зевке выговорила Яна.
– Яна, ну, зачем ты так? – Дарина строго посмотрела на дочь. – Почему ты такая…?
– Какая, мам? Ты, наверное, хотела сказать, жестокая… – девушка вздохнула. – Прости, мам… Прости, но я устала. Я от жизни такой устала. Отец дров наломает, а нам потом скрываться чёрт знает где, – с болью в голосе произнесла Яна. – Ты, думаешь, я не помню, а я всё помню. И перестрелки, и кровь, и как ты раны отцу перевязывала, как мы из дому уходили неизвестно насколько, как лишний раз вздохнуть боялись… Люди вырастают, но продолжают играть в страшные игры и всё ради того, чтобы потешить своё эго. В конце концов, это невозможно, мам… Я устала… Прости, я хочу жить нормальной жизнью, как мои ровесники, которым нечего бояться, потому что их родители не связаны с криминалом…
Дарина вздохнула. Чувства дочери были ей понятны, и от этого было ещё тяжелее. Надо что-то отвечать, а на язык приходит банальное.
– Яночка, отец защищает нас, как может, он любит нас и никому не даст в обиду.
На лице девушки появился скепсис.
– Понимаешь, мы уже так глубоко в этом, что никуда не деться. Не всё можно изменить так, как хочется, увы, не всё.
– Прикажешь мириться?..
– Если хочешь кого-то обвинить во всём, то обвини меня.
Яна выразительно взглянула на мать. Уж чего-чего, а такой фразы от неё она не ожидала.
– Жизнь, Яночка, сложная штука, и пусть у тебя всё будет гораздо лучше, чем у меня.
И Дарину такая жизнь не вполне устраивала. Когда она выходила замуж за Вадима, то представляла себе всё несколько иначе (ведь Вадим совсем не виноват, что не оправдал её ожиданий). Избранный путь оказался не таким прекрасным, как она себе его представляла. И не сказать, что жизнь прожита зря, но она прожита как-то бездарно, что ли.
Повисла напряжённая пауза.
– Мама, а почему ты позволила отцу воспитать Мишку вором?.. Почему ты не помешала ему, почему не настояла на своём?..
Дарине нечего было ответить.
– Ты же всё время говоришь, что я очень похожа на тебя, но почему тогда ты ведёшь себя так, будто тебе наплевать и на меня, и на Мишку?.. – взгляд Яны был острее самой заточенной бритвы. В соединилась и боль, и отчаяние, и горячее желание всё-таки что-то изменить.
– Родители воспитали меня в строгости. Они вели себя так, будто заранее знали, что для меня будет лучше, никогда не спрашивали меня ни о чём, а вели за руку, толкали, когда нужно было. Пока они были живы, они планировали всю мою жизнь по часам… – с какой-то отрешённостью начала Дарина. Всколыхнувшиеся воспоминания выдавливали из глаз слёзы, но ни одна из них так и не прошла заветный путь по щеке хозяйки. – Я всё время старалась поступить против их воли, всё время хотела своим умом жить. И уже тогда я решила, что никогда не буду навязывать своё мнение своим детям, что свой путь они должны будут выбрать сами… – неожиданно Дарина замолчала и опустила глаза. Только сейчас она действительно очень чётко почувствовала, что находится в болоте, из которого уже никак не выбраться, и что тянет за собой детей… А ведь её родители никогда бы не позволили себе того, чтобы подвергать её жизнь опасности. А она позволила – дурной головой много лет назад – неважно, как, главное – факт свершился, и ничего не вернуть, а партию не переиграть. – Да, я – плохая мать, но я люблю вас… Прости, я не знаю, как мне быть хорошей… – прошептала Дарина и обняла дочь, крепко-крепко, а из глаз всё-таки потекли слёзы.
