Венец Афродиты. Фантазия с намеком на достоверность - страница 5

Русский устный Хаджипулос тоже не осилил, но некоторые характерные словечки понимал и сам их использовал. Вот только привычки русских так и остались за пределами его понимания: например, мерить выпитое не рюмками и стаканами, а бутылками и бочками. Свиридас предпочитал вино разбавлять не водой, а приправлять водочкой. Куда без нее, родимой?

Кстати, Хаджипулоса сильно покоробило, когда впервые узнал от Свиридаса, что в России полицейских принято обзывать «мусорами». Полицейский в единственном числе – это мусор, а во множественном – мусорá. Это ж как надо их ненавидеть, чтобы так о них отзываться? Свиридас не разъяснил киприоту, что виновата сама советская власть. Придумав Московский уголовный сыск (в сокращении МУС), дала повод разгуляться народной фантазии. Не то чтобы на Кипре полицию сильно уважают, но такого непочтения к служителям закона тут явно нет. Копы везде легавые, но чтобы мусорá?!

Тем временем шла рутинная полицейская работа, делающая несбыточной мечту любого детектива – раскрывать преступление, не покидая своего удобного офиса и черпая всю необходимую информацию из компьютера. Можно было воспользоваться услугами пресс-службы. Но не тот случай – дело слишком громкое. Старший инспектор вынужден регулярно выходить к журналистам, создавая иллюзию тесной коллаборации, и пересказывать одно и то же разными словами: «Врачи сообщили, что пуля, представлявшая угрозу для его жизни, была извлечена, но пациент не пришел в себя и впал в кому, причины которой пока не получили своего объяснения». Хаджипулос намекал на то, что раненый практически безнадежен. Слабо надеялся, что преступники успокоятся, потеряют бдительность и как-нибудь себя выдадут.

Местное русское радио посвятило событию передачу. Но тоже ничего нового о соотечественнике она не добавила. Нашлось несколько человек, которые узнали его по фото, опубликованному в газетах, видели в разных местах Кипра, но ничего примечательного – обычный турист. Причем практически всегда один. Не любил транспорт и предпочитал совершать длинные пешие прогулки – здоровье еще позволяет. Ничего не фотографировал, делал какие-то пометки в блокноте. Значит, блокнот все-таки существовал.

Однажды на радио позвонил кто-то с надтреснутым голосом – непонятно, мужчина или женщина – и проскрипел на чистом русском:

– Этот человек устроил шабаш, дьявол явился и наказал его! Я вам точно говорю.

Радиоведущий, тараторивший до этого без умолку, сначала слегка обалдел от услышанного, а опомнившись, пытался завязать разговор с необычным собеседником, но та сторона намертво заглохла. Звонок был не из Пафоса, а почему-то из соседнего Лимасола, студийный автоответчик его номер не засек. Неужели на самом деле дьявол шалит?

Хаджипулос прочитал расшифровку этой, с позволения сказать, беседы и усмехнулся: пока папка по делу пустая, приходится подшивать бредни психов.

Хорошо, что в прессе не всплыло имя Люды Дионовой. Правда, и полиция разузнала о ней пока немногое. Приехала на Кипр, понятно, на заработки, почти год назад, не совсем удачно – в разгар сезона, когда в лучших заведениях Лимасола все хорошо оплачиваемые ставки были заняты. Пришлось самой делать выбор, что было пока для девушки непривычно: или ждать вакансии (а виза открыта всего на полгода), или согласиться работать в менее пафосном, чем Лимасол, Пафосе. Она согласилась на кабаре с соответствующим названием – «Озорная пафийка». Еще и потому, что тут работали несколько девушек из России. Где их сейчас нет?