– Что же ты так поздно, Туанетта? – упрекнула ее принцесса Роган. – Ты пропустила все самое интересное! Ты не поверишь – у меня опять было видение!
Королева взглянула на подругу чуть насмешливо: в ее ближайшем окружении все снисходительно относились к экзальтированной принцессе с ее странными увлечениями, с ее постоянными видениями, с ее многочисленными комнатными собачками… вот и сейчас одна из них, Жужу, вертелась возле ног хозяйки и громко, истерично тявкала, словно пытаясь привлечь к себе внимание.
– Кого же ты видела на этот раз? – с легкой иронией осведомилась королева.
Бледное, худощавое, красивое лицо принцессы досадливо искривилось, ее прозрачные глаза потемнели:
– Ты мне не веришь, Туанетта? Но я видела его, видела так же хорошо, как тебя!
– Кого? – насмешливо переспросила королева.
– Покойного кардинала Ришелье, конечно! Кого же еще? Он вышел из тех дверей, медленно прошел через салон и скрылся в музыкальной комнате. Можешь себе представить – Жужу и Шери почувствовали его присутствие, они уступили ему дорогу и так жалобно завыли… у меня буквально кровь застыла в жилах!
– Да, собачки принцессы вели себя очень странно! – проговорил, не вставая из-за карточного стола, граф де Полиньяк, самый интересный и остроумный мужчина в окружении молодой королевы. – Я свидетель, они были чрезвычайно напуганы! Не знаю, конечно, что послужило причиной этого переполоха…
– Вот видишь, Туанетта, граф тоже это заметил! Говорю тебе: это, несомненно, был покойный кардинал! Он был в алой кардинальской мантии и в парике и прошел через салон, прежде чем удалился в музыкальную комнату.
– Моя дорогая свояченица, не пора ли вам присоединиться к игре? – подал голос младший брат короля, принц Карл. – Я чувствую, что вам сегодня повезет!
В отличие от своих чрезмерно тучных старших братьев Карл был красив и строен. Повеса и шутник с лицом испорченного, избалованного ребенка, он был непременным участником всех развлечений Марии-Антуанетты.
– Нет, сегодня я не стану играть! – проговорила королева, покосившись на карточный стол. – Я слишком устала, у меня был тяжелый день.
На самом деле ей чертовски хотелось играть, но она не могла себе этого позволить: накануне она и так слишком много проиграла, и касса ее была пуста. А самое главное – она не сомневалась, что об этом проигрыше непременно сообщат в Вену ее матери, австрийской императрице Марии Терезии, и тогда ей не миновать многословных упреков и поучений.
– Я уверена, что кардинал что-то хотел сообщить, – продолжала принцесса Роган. – У него был такой странный, такой многозначительный вид… он хотел что-то сообщить мне… а может быть, и тебе, но, поскольку тебя здесь не было…
– Хорошо, чего же ты от меня хочешь? – спросила королева, с трудом сдерживая раздражение.
Все-таки принцесса с ее видениями иногда бывает просто невыносима! Но надо отдать ей должное: она удивительно умна и образованна, кроме того, сказочно богата и щедра, никогда не жалеет для своих друзей денег и времени.
– Прошу тебя, Туанетта, приди завтра пораньше. Что-то подсказывает мне, что кардинал снова появится, и в твоем присутствии он будет более разговорчив.
– Ну, хорошо, моя дорогая: я непременно приду, обещаю тебе. Завтра у меня не так много дел, как сегодня, только один обязательный прием и встреча с портнихой, и, как только я освобожусь, приду к тебе.
Дмитрий Алексеевич снова вошел в антикварный магазин и прямиком направился в тот закоулок, где стоял злополучный клавесин. Навстречу ему метнулся было очередной продавец – на этот раз сутулый длинноносый тип с нездоровым желтым лицом, но Старыгин отмахнулся от него и, пробравшись между тесно составленными шкафами, остановился перед клавесином. Продавец пожал плечами и, как его коллега, тоже скрылся за массивным буфетом из карельской березы.
