По телу пробегает приятное тепло. До боли знакомое ощущение. Ладонь итальянца нежная, горячая.
– Сколько же прошло лет? – грудной голос итальянца обволакивает.
– Три года.
– Почему ты перестала приезжать ко мне? – вкрадчивым тоном интересуется архитектор.
«А почему ты так и не сделал мне предложение?» - с языка готов сорваться колкий вопрос, но я сдерживаюсь. Джеймс велел не напоминать Марчелло о неприятных моментах из прошлого.
– Не получалось, - отвечаю уклончиво. – Было много работы.
– Всё это время я ждал тебя.
– Хочешь сказать, что ты ни с кем не встречаешься?
– Я по-прежнему одинок. Последний год даже больше, чем обычно. Дочь живёт в Милане и редко приезжает ко мне. Сын теперь в Англии.
– Удивительно, что такой шикарный мужчина, как ты, не нашёл себе спутницу жизни.
– Да брось! Ну какой я «шикарный»! Обычный. И после тебя кого я мог найти? Разве кто-то может сравниться с тобой?
От такой грубой, неприкрытой лести сердце начинает биться в два раза быстрее. Всё-таки как итальянцы умеют соблазнять!
– Я иногда пересматриваю наши фотографии, знаешь? Из Вены, из Рима, из Флоренции. Мы на них такие счастливые. А помнишь, как мы пошли гулять в Кастильончелло по берегу моря и внезапно начался шторм? Волны накрывали нас с головой, и ничего не было видно из-за проливного дождя. Мы тогда укрылись в гроте, в скале, промокшие до нитки. Ты дрожала, а я тебя пытался согреть.
Конечно, я помнила! Этот и ещё миллион других моментов. Как же такое можно забыть! Много лет вырывала из сердца коварные воспоминания, которые доводили меня до помешательства и побуждали сдаться. Отступить от своего ультиматума: либо мы вместе живём, либо расстаёмся. Сколько раз была на грани, чтобы плюнуть на все условности и купить билет в Италию. Прилететь хотя бы на пару дней. Снова получить дозу венецианского яда. И теперь, когда я пережила жёсткий детокс, переболела, перестрадала, Марчелло опять появился в моей жизни.
– А как застряли в снегу около Кортина-д’Ампеццо? – продолжает нажимать на больные мозоли архитектор. - Как занимались любовью, прямо в переулках в Венеции? Потому что не могли даже дойти до дома, настолько сильным было наше желание.
В баре царит полумрак. Горько-сладкий вкус лакричного ликёра растекается во рту. И целая Венеция, с её причудливыми каналами, гулкими всплесками воды, кружевными мостами простирается вокруг. Марчелло гладит мою руку. И от это всего меня бешено кроет. Нервы натягиваются, как стальные канаты. К горлу подступает комок. Ничего не могу сказать. Пару минут мы молчим, а потом итальянец произносит:
– Когда увидел тебя сегодня, не поверил своим глазам. Думал, обознался. В очередной раз. Ведь я так хотел встретиться с тобой снова… Часто искал глазами в толпе.
– Что же ты ничего для этого не сделал? - у меня сдают нервы.
– А что я мог сделать?
– Не знаю. Приехать в Москву. Позвонить и сказать, что хочешь быть со мной. По-настоящему. Навсегда.
– Тезоро, я думал, раз ты не приезжаешь так долго, то больше не любишь меня. Я хотел уважать твой выбор.
Отмазка так себе, но я настолько деморализована, что она прокатывает.
– Ладно. Уже поздно. Мне пора, - смотрю на часы и вспоминаю, что должна встретиться с Джеймсом через полчаса в пабе в Сан-Поло.
– Я провожу тебя до гостиницы.
– Не надо. Хочу прогуляться немного.
– Завтра поужинаешь со мной?
– Хорошо.
Мы выходим из бара. На город опустилась ночь. Тонкий аромат лагуны отчётливее ощущается в воздухе. Жёлтые фонари масляными пятнами растекаются по глади Большого Канала. В стрельчатых окнах палаццо зажигаются огни. С витрин магазинов маски пустыми глазницами следят за редкими прохожими.
