Венеция не в Италии - страница 21

– Дорогая, сделай потише, у меня голова болит, – произнесла она умоляющим тоном и вышла из комнаты.

– У нее всегда голова болит, – пожаловалась Полин. – Если хочешь послушать, как я играю по-настоящему, то приходи на концерт, который состоится в пасхальные каникулы, я буду там выступать. Но не я одна, а целый молодежный оркестр, по программе культурного обмена.

– Очень хочу! А где будет концерт?

– В Италии, в Венеции.

– А-а, это все усложняет.

– У нас там полно места, есть свободные комнаты, родители сняли большую квартиру, а мои кузены не приедут. Мы не можем взять тебя с собой, но ты можешь жить у нас. Это тебя устраивает?

– Вполне. Спрошу у папы, сможет ли он оплатить мне билет на поезд.

– Или на самолет. Мы встретим тебя в аэропорту. – Как-нибудь доберусь, хоть поездом, хоть самолетом, – напустил я туману.

– Вот это классно, ты приедешь в Венецию!

– Да, это классно.

Я ушел оттуда, чувствуя себя невесомым, словно на космическом корабле. Когда крутил педали велика, мне казалось, что мы с ним зависли в воздухе, как в фильме «Инопланетянин». Кстати, мы с ней так и не посмотрели ту кассету, вместо этого она пригласила меня в Венецию, хотя мы с ней были едва знакомы. О Венеции я знаю только то, что это город, который может пойти ко дну, но пока держится на поверхности, причем исключительно благодаря собственным усилиям – то же самое можно сказать о многих людях. Так или иначе, там кругом вода, и на фото все выглядит очень красиво. Венеция – город влюбленных, как и Париж, не знаю, какой из них первый, какой второй, но помимо своей воли вижу в этом некий знак. Надо только уговорить папу, чтобы он купил мне билет на поезд. О самолете, как я понимаю, не может быть и речи.

С тех пор как я побывал в гостях у Полин, при случайных встречах со мной в лицее у нее делается какой-то рассеянный вид, не знаю уж почему, надеюсь, она не пожалела о своем приглашении, не подумала, что поторопилась. А может, она хочет возбудить меня, чтобы я обезумел от страсти? Но ей не стоит так делать. Я предпочитаю, чтобы все шло своим чередом, не хочу нарушать естественную последовательность событий, хоть и не знаю в точности, какими они будут. Нередко расстояние усиливает обаяние – по крайней мере, я так думаю. Уже три дня я живу в напряжении. Я ждал, когда папа приедет на уик-энд, чтобы поговорить с ним насчет билета в Венецию. Сегодня во второй половине дня, за полдником, мама сказала мне, что он приедет уже этим вечером, но на поезде, потому что машина сломалась, и пришлось оставить ее в автосервисе. Бывают дни, когда мне кажется, что все случается без предупреждения, жизнь – стремительная штука, если вдуматься.

Мама предложила мне вместе пойти на вокзал встречать папу. Меня смущало, что она была в серых спортивных брюках, порядком вытянувшихся и бесформенных. А еще на ней был длинный яркий жакет, который как будто сильно удивился, оказавшись в одной компании с этими брюками. Обута она была – угадайте, во что? В старые стоптанные кеды! Зная ее с рождения, я мог держать пари, что она не станет переодеваться. И я никогда не посмел бы просить ее об этом. Но даже если бы и попросил, она ответила бы: зачем, я и так неплохо выгляжу, сейчас не время выпендриваться, у нас с твоим папой одна забота – добыть разрешение на строительство.

Вообще говоря, мне не особенно нравится мамин стиль в одежде. А если быть точным, не нравится совсем. Должен признать, иногда она все же совершает определенные усилия, но не всякое усилие себя оправдывает (пусть она меня простит, я знаю, что обязан ей всем лучшим в жизни – и всем худшим тоже). А когда мы с ней идем по улице, и особенно когда заходим в магазины, меня раздражает ее манера ни с того ни с сего вдруг заговаривать с незнакомыми людьми; при этом она говорит громко и постоянно поддакивает, потому что при обмене банальностями главное – быть одного мнения с собеседником. Я не могу сердиться на нее за это, даже если мне ужасно хочется, чтобы она закрыла рот, но мне жутко, просто-таки глобально стыдно. Я знаю, что друзей у нее немного, а если придерживаться математической точности – абсолютный ноль, что у любого человека в тот или иной момент возникает потребность с кем-то поговорить, и поговорить преимущественно ни о чем. Это потребность в одиночестве, вывернутая наизнанку. Вроде как свитер, который случайно надеваешь навыворот. Но я не выношу, когда незнакомые люди вдруг начинают разговаривать друг с другом на улице, меня это просто бесит. И мне не хочется, чтобы это великое братание происходило по инициативе моей матери. Я предпочел бы, чтобы она вела себя более сдержанно. Чтобы она присоединялась к братанию позже, когда оно уже идет полным ходом: необязательно же всегда быть первой. Но у моей мамы часто недостает выдержки, как у ребят в начальной школе, которые ссорятся непонятно из-за чего. Похоже, это проблема всего мира – недостаток выдержки. И поэзии тоже.