Но Тихон купил себе билет до конечной.
До деревни Ближняя Топь. Или села. Или посёлка. Это было не важно. Он надеялся, что местность не вымерла. Всё-таки это конечная остановка. Когда-то, очень давно, электрички ходили и до станции Дальняя Топь, но не сейчас. Он сел в пустую электричку и задремал.
Было уже темно, когда Тихон приехал на конечную остановку. Вышел на пустой перрон. Никто никого не встречал. Да и вообще он ехал всю дорогу практически в пустом вагоне, и до конечной он доехал в одиночестве. Дождь перестал лить, но теплее не стало. Дул холодный ветер. Тихон решил переночевать на маленьком вокзале здесь, если не сможет договориться о ночлеге с Захаром. Если вообще Захар с семьёй остался тут жить.
Тихон шёл по грязи мимо старых, покосившихся домов. Мало где горел свет. Один или два. Новых или аккуратно отремонтированных домов здесь не было. Видимо, не в почёте была эта местность у дачников. Дом Захара был в самом конце деревни. На отшибе. Ещё чуть подальше было старинное кладбище с руинами когда-то сгоревшей церкви. Судя по смутным очертаниям погоста, новую церковь тут так и не построили. Может, и построили, но чуть подальше. Отсюда было не видно.
В доме Захара горел свет. Строение выглядело опрятно, лучше многих домов в посёлке. Хороший, большой, уютный дом. О таком можно даже мечтать.
И зачем только Тихон сюда приехал? Кому он тут нужен?
Сидоров долго стоял в темноте, подальше от уличного фонаря, не рискуя приблизиться к дому. Курил. В конце концов, он решился. Даже если Захар прогонит его, то ничего он от этого не потеряет.
Территория до крыльца не была огорожена забором, злых собак поблизости не предвиделось. Тихон уверенно поднялся по ступенькам к входной двери, нашёл звонок и позвонил. Два раза. Вскоре дверь открыли. На пороге стоял крепкий мужчина, с небольшой, но густой бородой и ясным взглядом. По сравнению с Тихоном мужчина выглядел свежо и опрятно, его трудно было узнать сразу. Зато у того с памятью всё было отлично.
– Тихон? Ты? – без радости и особого удивления спросил крепкий мужчина.
– Я тебя не узнал сначала. По глазам только, – сказал Сидоров.
– Ты в бегах или тебя раньше времени выпустили? – напрямую спросил хозяин дома, не пуская гостя на порог.
– Выпустили. Второй день на воле. Я не от хорошей жизни к тебе приехал, – начал было Тихон, но Захар его перебил.
– От плохой что ли? – но в его голосе не было злобы. Была усмешка, был упрёк. Но не злость.
– Дай работу, если сможешь. Не сможешь – прогони. Только не надо нравоучений. Оставь для проповедей.
– Я не священнослужитель. Я кузнец. Говорить не привык. Работу найду, если работать умеешь. На порог не пущу. И к семье моей не подходи. Узнаю – не убью, но плохо тебе будет точно.
– Я сюда не со злым умыслом приехал, – огрызался Тихон. – Я новую жизнь начать хочу. Некуда мне пойти было. Не хочешь помочь – не помогай, бог не обидится.
Захар посмотрел на него своим грозным взглядом, и смягчился, но повёл его в сторону кладбища.
– Здесь остался старый дом моего деда. Он батюшкой был, как и мой отец. Дом небольшой, старый, но в нормальном состоянии. Там ещё угля немного есть, если спички с собой, то печку разжечь сможешь. И пить тут не вздумай – выгоню.
Они подошли вплотную к кладбищу, прошли вдоль ограды, к лесу. Перешли через небольшую реку по старому бревенчатому мосту, прошли ещё немного вглубь и вышли на опушку, где стояла небольшая изба.
