– Сергей, ты можешь ехать тише? Я же просила! Или ты хочешь разбить машину и оставить нас инвалидами? – недовольно прокомментировала Ангелина.
Когда-то он считал ее настоящим ангелом, изменившим его жизнь в лучшую сторону, но спустя годы все поменялось. В какой именно момент это произошло и почему, он не знал. Зато теперь стоило ему лишь сказать даже самое безобидное слово, которое ей могло не понравиться, как она тут же это подхватывала и бесконечно обсуждала часами, днями и даже неделями. Жена в буквальном смысле забиралась ему в голову и перебирала в ней все плохо функционирующие шестеренки, гайки и рычаги его разума, выстраивая их в нужном для себя порядке. Сергей так просто не сдавался. Он доказывал свою мужскую точку зрения, пытался найти компромисс и даже предлагал пойти к психологу. Но все это в лучшем случае приводило лишь к тому, что они не разговаривали часами, сутками и даже неделями. В худшем – к скандалам и дракам. Потом он все равно сдавался и извинялся, признавая полностью свою вину. Просил прощения за каждое сказанное им слово. Пусть даже перед этим он слышал десятки грязных оскорблений и унижений. Много раз он хотел бросить все и сбежать к чертям поросячьим куда-нибудь на край света, где бы она точно не смогла никогда его найти. Но всегда останавливался. Не потому, что у него не хватало мужского духа. А потому, что слишком сильно привязался к детям и уже не видел свою жизнь без них. К ним жена относилась совсем по-другому, с нежностью и с заботой. Как бы там ни было, он верил, что у них все наладится и их дети вырастут в полноценной семье.
– Пап, ну скоро уже? – раздался звонкий и мелодичный голос Оли. Ее добрая, смазливая мордашка появилась между сидений и уставилась в телефон на держателе.
Сергей взглянул на улыбку дочери, и на его щеках появились ямочки, отчего лицо сразу стало менее напряженным и вымотанным. Настоящая отрада папы. Всего семь лет, а такая умничка.
– Гоголевку проехали, дочь, Вепри, можно сказать, уже на горизонте.
– Оль, сколько раз говорить – не отвлекай отца за рулем, – уставшим и в то же время строгим голосом отдернула ее Ангелина. – Я не знаю, куда мы едем, но, по-моему, по такой дороге можно приехать только в ад.
По обочинам дороги пошла, извиваясь, густая сорная трава, уступавшая лишь огромному кроваво-красному боярышнику. Вдалеке, как и прежде, виднелись необъятные зеленые луга, залитые потоками уходящего солнца. Очень удивительным и необыкновенным смотрелся разросшийся одинокий дуб посреди расстелившейся, как ковер, травы. Даже воздух здесь был необыкновенный. В отличие от городского, он бодрил и благоухал. Конечно, похороны брата вызывали скорбь и печаль. Но так приятно было оказаться совсем далеко от дома, работы и ежедневных наскучивших забот.
Глеб умер минувшей ночью. От этих мыслей Сергей сдвинул брови и тяжело насупил лицо. Ему было всего сорок восемь лет. Как же давно они не виделись? Да без каких-либо сомнений можно сказать – целую вечность. Неожиданно он поймал себя на мысли, что в последний раз это случилось в день его совершеннолетия. Затем он пропал и больше никогда не возвращался домой. Брат вышел на связь только спустя несколько лет, позвонив ему посреди ночи. Сергей мало что понимал в его пьяном неразборчивом бормотании. Какие-то злые духи, жертвоприношения и еще куча несуразной ереси, не поддающейся рациональному пониманию. Сергей ответил на все это, что им обязательно надо поговорить, но только когда он протрезвеет, и попросил его перезвонить завтра вечером. Прошли дни, но телефон молчал. На следующих выходных он набрал ему сам – женский голос, раздавшийся на другом конце трубки, сказал, что абонент с таким номером не существует. Чуть позже он узнал, что той ночью Глеб звонил и сестре. Но зачем и что он пытался до них донести, никто так и не понял. Спустя время все забыли об этом звонке и стали жить дальше.
