– Все готово, – доложил Том.
– И у меня, – отчеканила Молли, тонким пальцем потерев переносицу, и, подперев руками спину, с любопытством ждала, что скажет Гэбриэл.
– Отлично. Результаты и впрямь хороши, ребята! – Друзья довольно переглянулись. Время пришло. – Через пять минут начнем, я побуду у себя в кабинете – мне нужно подготовиться.
Том и Молли понимающе кивнули головами.
Зайдя в свой кабинет, Гэбриэл плотно прикрыл дверь и, сев на стул, закрыл ладонями лицо, вонзив острые локти в колени. Повисшую тишину прорезал тихий всхлип. Гэбрил, после утраты Анабэль, всегда стремился к этому моменту, но теперь, когда он стал настолько осязаем, как лежащая на столе книга или стоящий в углу горшок с цветком, он испугался. Время, отведенное на подготовку шло, а руки, по которым стекали вниз струйки слез, подрагивали в такт всхлипываниям и прижимались все плотнее и плотнее к лицу. Гэбриэл боялся не перемещения во времени и того, что он окажется далеко от своих друзей и комфорта нынешней жизни. Он знал, что не пройдет через временной разрез живым и невредимым. Он, как и Том, и Молли, узнал это еще несколько месяцев назад, когда им удалось произвести первые замеры. Ни одно физическое тело не способно преодолеть временное пространство, на это способно только одно состояние материи – душа. Душа должна проскользнуть по тонкой грани эпох и угодить в развивающийся человеческий зародыш в чреве матери. Шансы выжить были чрезвычайно малы.
– И все же они выше, чем у тех детей, которые уже погибли, и которым не суждено появиться на свет по нашей (и моей) вине, – промелькнуло в голове Гэбриэля. Мысль эта подействовала на него отрезвляюще. Оторвав руки от влажного, пропитанного слезами лица, он протянул руку к лежащей на столе книге. В ней он собрал всё мудрое и полезное, что оставило после себя человечество. Несколько месяцев он корпел над этой книгой, исписывая стопки листов, некоторые из них время от времени превращались в исчерканные комья, наполняющие корзину. И вот теперь Гэбриэль точно знает, что именно и как он должен поведать людям, чтобы они больше не повторяли ошибок будущего. Теперь его душа – это источник мудрости. Теперь он будет подобием бога для людей древности. Вернее, для них он и будет богом.
Повторив то, что он и так уже знал наизусть, Гэбриэл встал со стула, подошел к двери и, сделав глубокий вдох, решительно распахнул её. Том и Молли стояли у стола в ожидании его появления.
– Я готов. Включайте…, – слова Гэбриэля были заглушены мощным ударом в дверь. Эхо, многократно отражаясь от высоких сводов купола, с силой надавило на перепонки.
– Том! Почему дверь заперта? Немедленно открывай! – донесся голос «спонсора» из-за металлической преграды.
Гэбриэл рванул к столу на постаменте, на бегу срывая с себя куртку. Молли устремилась за ним, а Том приступил к запуску устройства.
– Гэбриэл! Мы знаем, что вы затеяли! Лучше откройте эту чертову дверь! Слышишь меня!? – Завопил «спонсор».
Гэбриэл лег на стол, а Молли подключила к рукам датчики. Внизу, под полом лаборатории, загудел, набирая мощь, плазматор.
– Взрывайте к чертям эту железяку, – отдал распоряжение «спонсор» своим подопечным.
Молли рванула к блоку управления, схватила тонкий синий шнур и, бегом вернувшись к Гэбриэлю, обвязала им его тело. Другой конец шнура был закреплен на блоке памяти с информацией о разработках перемещателя. Его Гэбриэл должен был унести с собой – без этого блока работа аппарата невозможна.
