— Вик, тут такое дело… Бирн не всё тебе сказал, оказывается. А вот теперь по дороге сболтнул, и тебе стоит подумать, как быть дальше…
— Что он не рассказал? — Викфорд прищурился, кладя руку на рукоять кинжала.
— Ты только не кипятись. Бирн — дурак, конечно, да он думал, ты ему башку сразу оторвёшь за то, что он девчонку проворонил…
— Да ты скажешь или нет?!
— Этот Тьен велел передать королю, что девчонка в ближайшее время выйдет за него замуж…
Выслушав рассказ ларьета, Викфорд некоторое время просто стоял и молчал, и Корин, видимо, решив, что командор его не совсем понял, добавил:
— Герцог будет очень зол, ежели мы вернёмся без девчонки: считай, он Рябому проиграет. И того замка с землёй не получит, на которые всё облизывался. Как бы за такое нас не сослали туда, откуда не возвращаются. Да я вот ещё подумал: а что скажет Рябой, когда узнает, что мы девчонку, считай, сами в лапы северному найту отдали? Или ежели она уже успеет с этим найтом… ну того…. А договором-то и подтереться можно будет, ежели она откажется от своих слов. Как бы на плаху нас за такое не отправили да башки не оттяпали… Так что я тут подумал… нам ведь главное, чтобы мы девчонку привезли, а уж там невинна она или нет — дело десятое. Грохнем этого Тьена и никому не скажем, что у них тут было, свадьба-не свадьба. А про девчонку скажем — такая и была. Мало ли с кем она могла тут и до нас путаться… С барристером я договорюсь, наши тоже не дураки — лишнее болтать…
— Заткнись, Корин! — рявкнул Викфорд, обрывая его на полуслове и впиваясь пальцами ларьету в плечо. — Заткнись, слышишь! Где этот недоносок?
Викфорд в три шага пересёк небольшую поляну, на которой сидели псы, разложив нехитрый обед, и, схватив Бирна за плечо, ударил его кулаком по лицу со всей силой злости, вскипевшей в нём так внезапно. И ещё раз, и ещё... И он убил бы его, наверное, если бы их не растащили.
Мысль о том, что, быть может, где-то в этих треклятых лесах в этот самый момент какая-нибудь ведьма проводит обряд, и Эрика пьёт из кубка вересковый мёд, снимает то кольцо, что он ей надел, и целует другого... Этого Тьена, который назвал его королевским прихвостнем, а потом они…
Эта мысль прожгла его сердце калёным железом.
Если бы ярость можно было превратить в огонь, наверное, он бы спалил весь этот лес дотла, до самых северных болот не хуже ирдионского пламени. Иглы наполнили его вены, растворились в них расплавленным металлом и вонзились в самое сердце. Невидимые ветви прорастали сквозь кожу, стремясь куда-то, словно желая остановить то, что он только что представил.
И, словно насмехаясь над ним, перед глазами вдруг возникло совершенно отчетливое видение:
…узловатые дубы простирают над ними свои ветви, и остроконечные замшелые камни смотрят в небо, словно растопыренные пальцы рук, смыкаясь и образуя небольшой круг. Посредине горит костёр, и рядом стоит сгорбленный старик, опираясь на посох, а над костром чаша… И перед стариком Эрика и Тьен держатся за руки…
Может быть, в другое время он бы удивился и обрадовался тому, что в нём, кажется, стали проявляться какие-то проблески Дара, и что теперь он, может быть, перестанет слыть выродком в своей семье, и…
…и не было в этом никакой радости.
Викфорд отшвырнул это видение в сторону, как ненужную тряпку. Выместил на Бирне свою злость, ударив его ещё несколько раз. И, видя всю силу этой злости, даже его люди отступили, решив, что, наверное, Бирн — заслуженная жертва за их неудачу. В этот момент никто не посмел попрекнуть командора тем, что во всём этом есть и его вина, причём этой вины даже больше, чем вины самого Бирна. А Викфорд внезапно осознал то, о чём говорил ему Корин — в какую ситуацию он попадет вместе со своими людьми, если Эрика выйдет замуж за северного найта, и тот ускачет с ней в свои болота, чтобы и дальше воевать с королём, имея на это все законные права. А виноват в этом будет Викфорд. И что король и в самом деле «оттяпает им башки», а ему, пожалуй, достанется самая показательная казнь — четвертование за измену. Ну или, как минимум, герцог Сенегард сошлёт его в пустыню, на самый юг на веки вечные, хотя, по сравнению с плахой, это будет не так уж и плохо.
