Верная Богу, Царю и Отечеству - страница 17

Намеченными целями этой подлой атаки оказались наиболее преданные Царскому Престолу, наиболее близкие по духу Государю и Государыне люди, разделявшие их убеждения и поддерживавшие их своей бескорыстной преданностью, чистой любовью, мудрым советом и горячей молитвой. Ими оказались, в первую очередь, Григорий Ефимович Распутин-Новый и Анна Александровна Танеева (Вырубова). В планах кромешников эти люди служили ключевыми фигурами. Участь их была предрешена. В новом разворачиваемом сражении этим бастионам царской твердыни предназначено было пасть первыми, пополнив своей гибелью списки защитников Самодержавия, павших от рук безжалостных убийц в первую русскую смуту 1904–1905 годов.

Логика врага была настолько же проста, насколько подла и безжалостна. Суть её заключалась вот в чём. Необходимо было создать определённое представление в обществе, определеённый фантом отвратительного, грязного до тошноты, уродливого и страшного мужика и его коварной, преступной сообщницы. Далее добиться того, чтобы в умах людей этот фантом был прочно закреплён и соединён с именами Распутина и Вырубовой. Они должны были служить и действовать подобно символу или клейму, одно только указание на которые должно было привести в действие определенные рефлексы отторжения, так, чтобы чувство отвращения и протеста подавляло всякое движение рассудка. И когда это произойдёт, достаточно навесить эти ярлыки на Царя и Царицу, т.е. соединить с ними имена Распутина и Вырубовой, чтобы вызвать чувство неприязни к ним, и неприятия всего того, что от них исходило, что служило проявлением их монаршей воли, тем самым, легко добившись от одурманенного народа неповиновения и протеста по отношению к своим Самодержцам. Таким образом, создавался антагонизм между Царём и его подданными. Исполнение этого сатанинского плана ставило русский народ на грань измены своему Царю. Из этого положения легко было подтолкнуть народ и к самой измене. Совершив же это, т.е. отвергшись, а затем и свергнув своего Царя, народ становился совершенно беспомощным, беззащитным, доступным для любых безнаказанных манипуляций и экспериментов. Главное, чтобы во всё это, во весь этот бред люди поверили.

И вот кампания грязной, разрушительной клеветы, проводимой через бульварную, продажную прессу, через слухи, распространяемые в аристократических салонах, в различного рода собраниях и обществах, к концу 1916 года, т.е. к началу февральского переворота, достигла своего апогея. Безумие, как пожар, охватило петербургские салоны, все взахлеб, с нескрываемым удовольствием обсуждали грязные сплетни, ловко фабрикуемые небылицы, в которых фигурировали имена Распутина, Вырубовой, Их Величеств и даже Царских Детей. Это превратилось в развлечение, какую-то манию, психопатический синдром, а многими воспринималось как забавная игра. К сожалению, эффект был достигнут и превзошёл всякие ожидания. В образ Григория Распутина было закачено столько грязи, что ни один добропорядочный человек с чистой совестью не мог не смутиться даже от мысленного прикосновения к этому «чудовищному нагромождению порока».

Именно это и произошло с Великой княгиней Елизаветой Феодоровной. Обладая нежной, целомудренной душой, как истинная христианка, гнушаясь всякого порока, даже мысленного прикосновения к нему, она без рассуждений отвергла всё, что, казалось, было проявлением той мерзости, которую приписывали несчастным друзьям Их Величеств. Ей, православной подвижнице, нёсшей высокий подвиг целомудрия, нежной и прекрасной женщине, не хватило сил преодолеть чувство отвращения и глубоко разобраться в этом вопросе, что и послужило причиной размолвки, произошедшей между двумя сёстрами. Можно ли обвинять в этом её, искренне переживавшую за всё происходящее, когда на карту ставились честь и достоинство её Венценосных родных? Несомненно, что сердце её было исполнено искренней скорби и нелицемерной любви, а горячая молитва её за Россию, за Русский Народ, за Помазанников Божиих не угасала. Её искренность и горячая вера дают нам основание предположить, хотя прямых доказательств этому пока не обретается, что уже при жизни Великой княгини произошло её прозрение и хотя бы внутреннее примирение с Другом своей горячо любимой сестры-Царицы, подобно тому, как это произошло со святителем Гермогеном Тобольским. Молитвами преподобномученицы Елизаветы и священномученика Гермогена Тобольского да помилует и умудрит Господь и нас, грешных.