– Леди, – вежливо проговорил весьма упитанный мужчина. Тот, что был на первом ужине в комнате, я помнила его лицо, но не имя. – Мы думали, вам плохо.
Я широко улыбнулась. Всё-таки понимать чужую речь уже было огромным счастьем.
– Уже нет. – Я решительно откинула волосы за плечо. – Мне нужен Ричард.
– Его милость сейчас занят. Вам лучше вернуться…
– Мне. Нужен. Ричард, – проговорила я отчётливо и в приказном тоне, с любопытством перекатывая на языка звуки чужого, но на удивление понятного теперь языка. Приблизилась к толстяку и взглянула, не мигая, в его светлые глаза, чем заставила смущённо отступить.
Если они видят во мне кого-то другого – пусть это работает на меня!
Мужчина переглянулся незаметно, как он наверное, полагал, со слугой и наконец не очень уверенно кивнул. Я решительно приподняла подол и заставила вести меня к хазяину этого замка. Наконец мы остановилась перед крутой винтовой лестницей. Я подобрала полы верхнего платья ещё выше — с такими штанами можно всё — и принялась подниматься вслед за слугой, придерживаясь второй рукой за холодные и шершавые стены.
А в замках-музеях обычно поручни сделаны, заботливо так. Здесь же крутись как хочешь. И крутись — самое подходящее слово.
Лестница вдруг стала открытой, стены превратились в колонны-опоры, а между ними – широкие окна. Даже не окна – проёмы. С каждым шагом я не могла оторваться от открывшейся с высоты панорамы. Горы, колонны. Снова горы. Снова колонна. Долина, докуда хватало глаз. И снова горы. Красотища. В какой-то момент от высоты или все-таки болящей еще ноги даже оступилась, но в конце концов выбралась на волю.
Ого, я же и впрямь на самом верху. На крыше! О чем не забыл сообщить мне ветер, так и норовя если не утащить за собой в пропасть, так хотя бы забраться под плотную одежду и продуть насквозь.
На крыше я оказалась не одна. Ричард в стоял у края невысокой зубчатой стены и разговаривал с тем самым черноволосым, который давеча так жарко обнимал Леовин. От этой мысли я почему-то смутилась. Впрочем, если счесть его соучастником отравления, смущение уже меня не так волнует, как и их запретная связь с хозяйкой.
Вовсю воюя с озверевшими от ветра волосами, я рискнула приблизиться к Ричарду и его собеседнику. Даже мельком вниз успела глянуть — и сердце тут же улетело в пятки.
Кажется, так высоко я не бывала даже в Москве. А вид с той колоннады по дороге в обеденный зал и рядом не стоял с этой панорамой. С одной стороны горная гряда, ещё более величественная, чем тогда, а с другой — простор до самого горизонта с петлями дорог и бескрайними полями. Зелено-оранжевым заревом горели далекие и маленькие, как на карте нарисованные, массивы леса.
Прижавшись спиной к одной из башен, чтобы ветер не так свирепствовал, я ловила обезумевшие пряди, которые раз за разом летели в лицо.
— Вероника! — воскликнул Ричард, обернувшись, и присвистнул.
Что ж, это утро началось-таки традиционно.
— Ричард, — не удержалась я от ответной любезности и даже сделала подобие реверанса.
Жуть как интересно, сможем ли мы сегодня продвинуться дальше набившего оскомину диалога. Уверена, нам немало нужно обсудить.
Ричард приблизился ко мне, а темноволосый остался у края крыши за одним из зубьев, глядя на парящих в потоках ветра птиц. На руках у Ричарда были надеты плотные кожаные перчатки, поверх теплой замшевой рубахи на шее как шарф – широкий платок.
