Боже мой, она уже говорит словами Мосли. В последние месяцы я провела множество часов в Итоньерке в обществе этого человека, хорошо узнала его взгляды на фашизм, государственную политику Великобритании и всего континента. Мосли любит разглагольствовать: дескать, он основал БСФ, чтобы подтолкнуть страну от старомодной, экономически и социально несостоятельной демократии к более современной и эффективной автократии. Образец для него – правительства Италии и Германии, хорошо бы и в нашей стране было такое же руководство, считает он. Он недавно вернулся в Лондон из Италии, где общался с Муссолини. У Дианы загораются глаза всякий раз, как Мосли начинает вещать о своих политических планах. И это меня тревожит.
Хотя я убеждена, что стране нужны перемены – у нас три миллиона безработных, финансовый кризис, коммунисты наступают на пятки, но бог мой – взгляды Мосли слишком радикальны. Я центристка и вряд ли согласилась бы поехать сегодня вечером на большой митинг фашистов, если бы Питеру не было так любопытно туда заглянуть. И если бы Диана не умоляла присоединиться к ней.
Мужчина, с головы до ног одетый в черное, приветствует нас, когда машина подъезжает к Альберт-холлу, и с военной четкостью провожает нас к местам в первом ряду. Мы усаживаемся в кресла, и я рассматриваю людей вокруг. Настоящее море черного. Но не только этот цвет объединяет участников митинга: большинство из них принадлежит к среднему классу, хотя, говорят, и среди представителей высшего общества появляются сторонники фашизма. В зале в основном румяные парни, попадаются угрюмые мужчины средних лет и жизнерадостные моложавые женщины.
– Не такого я ожидал, – шепчет мне Питер, озираясь по сторонам.
– Нет, это не шайка хулиганов, – отвечаю я тоже шепотом. Я ожидала увидеть в толпе подстрекателей.
– Тсс, – шипит на нас Диана: Мосли выходит на сцену, его приветствует лес вскинутых вверх рук. Лицо сестры сияет, когда она смотрит на него снизу вверх.
Сторонники устраивают Мосли бурную овацию, едва завидев своего мужественного темноволосого лидера, отрастившего черные усы. Я слышу выкрики «БСФ!» и замечаю в толпе несколько рассредоточившихся полицейских, видимо, для поддержания порядка.
Мосли перестает напыщенно расхаживать по сцене и останавливается, уперев руки в бедра и взирая на толпу, выпячивает грудь колесом. Мне кажется, что он специально надел облегающую черную водолазку вместо официальной черной рубашки на пуговицах, как у всех у нас, чтобы выставить напоказ свое сильное, как у льва, тело.
Я словно под гипнозом наблюдаю, как он перемещается по сцене, грозит пальцем, топает ногой, разговаривая со своими помощниками и готовясь произнести речь. Такого Мосли мне видеть еще не доводилось, и теперь я наконец начинаю догадываться, что в нем так привлекает Диану. Что привлекает к нему всех сторонников.
Однако чем больше он старается, тем более его движения выглядят наигранными. Внезапно вся эта напыщенная обстановка, вся срежиссированная торжественность кажутся ужасно глупыми, и меня разбирает смех. Диана, прищурившись, смотрит на меня, губы ее сжимаются в ниточку, а брови сердито хмурятся, пока я отчаянно пытаюсь подавить смешок. Но тут взгляд мой скользит по Юнити, и мне моментально становится не до смеха. При виде ее жалкой преданной физиономии мне становится до дрожи страшно.
