Верность - страница 23

Андреа стянул с себя окровавленную майку, обнажив рельефные мышцы плеч, спины, торса и белую кожу. Наклонился, спрятал раненую руку под ногой и приготовился ждать. Дог подошел. Поначалу только дышал сквозь сжатые челюсти, затем залаял.

– Иди сюда, дружище.

Девушка отпрянула назад, взяла в руки палку и замерла.

– Иди же, Цезарь, дружище.

Дог, припадая на больную лапу, обошел двор по периметру и остановился посредине. Приблизился и застыл в нескольких сантиметрах от Андреа. Тот задрожал и протянул к нему здоровую руку, Цезарь ее обнюхал, и Андреа принялся рассказывать, что ему было совсем не больно и лучше бы дог покусал Джулио, им нужно обязательно договориться и вдвоем покусать Джулио, а, Цезарь? Он же не против? Он же не против, если они договорятся и на неделе хорошенько проучат этого Джулио? Затем потрепал его по шее и туловищу до самого хвоста. Он гладил его до тех пор, пока ему не полегчало. Цезарь, шумно дыша, посмотрел на него и сел, будто в ожидании кормежки. Андреа пообещал, что скоро навестит его, и осторожно поднялся. Затем шагнул назад в разделившую их туманную дымку.

– Ты ненормальный, – сказала девушка, когда они возвращались в дом.

– Мне нужно вернуть машину отцу.

– Я тебя провожу.

После паузы продолжила:

– Сегодня переночую у тебя.

Ладонь еще кровила, и боль не утихала.

– Не надо, справлюсь сам.

Она опустила руки:

– Ну, как хочешь.

Девушка села за стол и уставилась на клеенчатую скатерть.

– Кристина.

– Прививку от бешенства ему делали, – сказала она, не отводя взгляда от поверхности стола.

– Кристина! – он натянул перепачканную футболку и подошел к ней. Девушка отодвинулась.

– Не отключай хоть телефон.

Андреа поцеловал ее в щеку, немного подождал чего-то – он сам не знал чего, – а затем ушел.

В такие вечера ему ее недоставало. Он лежал на кровати в своей двушке на виа Порпора, обнимал вторую подушку, устроив на ней укушенную руку, пощипывал наволочку и представлял, что она рядом, – это успокаивало. Кристина заставляла его почувствовать себя тем, кем он не мог стать. Какое-то время он следовал за ней, куда бы ее ни тянуло, особенно после развода родителей: в магазины подержанных вещей, на море, в Лондон – они были на стадионе «Уэмбли» и рассказывали друг другу разные глупости. Вместе им было спокойно. Он это осознал на диване в том старом доме: после того как она его раздела и он предоставил ей свободу действий; после того как они переспали и Кристина спросила, чего он хочет от жизни. Он ответил, что хочет собственный физиокабинет. Она внимательно на него посмотрела и снова задала свой вопрос. Он замолчал и ничего не ответил.

– Ты что, педик? – однажды услышал он в свой адрес.

Массируя большие грудные мышцы и квадрицепсы, широкие спины и мощные плечи, он старался не думать об этом. Педик. Кристина не давала ему посмотреть правде в глаза. Поэтому он и не позволил ей этой ночью остаться у него: с ней он бы не смог обдумать то, как укус Цезаря отразится на работе. Утром он снял повязку и обнажил рану: она была свежей и при малейшем движении начинала кровить, рука распухла. Обработав место укуса, он тщательно забинтовал запястье. С трудом побрился, съел йогурт и принял обезболивающее, запив таблетку апельсиновым соком из бутылки. Его знобило, голова гудела, и ломило кости. Он медленно оделся, сложил в рюкзак рабочую одежду: штаны и футболку. Спустился с третьего этажа и вышел на холод. Ныряя в метро, он думал о том, нашел ли отец ключи от машины в почтовом ящике, посмотрел на телефон и успокоился – отец не звонил. Отправил сообщение Кристине: «Мне лучше, иду на работу».