Когда мы приехали, строительными работами занималось человек двенадцать. Все вежливо поздоровались со мной и Алексеем. Потом здоровяк под два метра, видимо старший, кивнул в мою сторону и басовито спросил:
– Нам для подмоги?
– Нет, Михаил, брат нуждается в восстановлении, – ответил Неверов.
– Понятно, – спокойно произнёс старший и продолжил укладывать кирпичи.
В спальне, где стояло восемь кроватей, лежал человек. Его размеренное дыхание свидетельствовало о глубоком сне.
– Недавно поступил. Тоже на восстановительном режиме, – пояснил Алексей.
Холодное сырое помещение не понравилось сразу.
– Что это за место? – спросил я.
– Вначале прошлого века здесь размешался мужской монастырь. После коллективизации постройки отдали под МТС. Когда в здешних местах нашли уголь, открыли шахтоуправление. Но запасы иссякли, добыча прекратилась, и шахтёры съехали. Спустя двадцать лет развалины передали нам под усадьбу.
– Кому нам, если не секрет?
– У нас нет секретов. А нам – это общине «Вселенная для всех».
– А ты кто?
– Алексей Неверов, руководитель общины. Для всех её членов старший брат.
– Это секта?
Алексей негромко рассмеялся.
– Сколько людей, столько и мнений. Мы не навязываем своих суждений, – доброжелательно заметил он, протянул несколько листков и тоненькую брошюру.
– Будет время, прочти. Тут изложены правила, которым необходимо следовать.
Взял книжечку с бородатым человеком на обложке и спросил:
– Если мне не понравится, смогу уйти?
– В любой момент. Только хочу предупредить, что до ближайшей станции десять километров. Сам не дойдёшь, а в город машина пойдет только через неделю. Если захочешь уехать, отвезу.
– Чему необходимо следовать? – спросил, разглядывая листки.
– Вначале отдохни. Потом прочитай и прими решение, но пока ты гость. Семь дней можно ничего не делать. Будет желание, работай со всеми. Или просто наслаждайся тишиной и покоем.
Условия семи дней показались мутными. Хотел сказать Алексею о возникших сомнениях и даже попытался встать, но Неверов удержал.
– Спи, набирайся энергии, – сказал он и ушёл.
Страх и беспокойство, которые возникли перед входом, не исчезли. Тревога оказалась сильнее усталости и полночи не мог уснуть. Забылся под утро.
Приснился сон, в котором готовлю манную кашу для сына Серёжи. Молоко вот-вот закипит. В кухню входит жена с хрустальной вазой. Бросает в меня. Сверкнув синей молнией, стекло ударяет в стену. Ваза падает на пол и остаётся целой. Молоко убегает, заливает плиту. Чад заполняет кухню.
Я проснулся, но подгорелый запах остался. С трудом приподнялся и сел. На тумбочке стояла тарелка, которая источала дымок костра. Около соседней кровати сидел парень в белой куртке и заботливо кормил старика с ложки. Он чем-то напоминал больничного медбрата. Посмотрев на меня, приветливо кивнул.
– Я Антон, – жизнерадостно проговорил парень.
Тоже кивнул, но промолчал.
– А тебя как зовут? – поинтересовался Антон.
– Александр Петрович.
– Вообще-то у нас без отчеств. Вот он, просто Коля, – парень указал на старика.
– Без отчеств, так без отчеств, – вяло произнёс я.
– Нет, но если ты хочешь…
Слово «хочешь» Антон произнёс с нажимом.
– … мы будем звать тебя Александром Петровичем. А ещё можем использовать твою фамилию. Если ты так хочешь.
Этот многословный и не замолкающий медбрат нервировал, а потому грубо буркнул:
– Мне всё равно. Хоть горшком обзови, только отстать.
Антона раздражение не удивило.
