А потом стрелы настигли его.
Он взревел от невыносимой боли – в этих стрелах было нечто кроме одного только дерева и острого железа. Что-то… что-то еще…
Магия! -- внезапно вспомнил он слово. Волшебство. Чародейство. То, на что способна и его палка…нет, не палка. Посох!
Он начал вспоминать.
Весь покрытый кровью, он приподнялся. Звериное сознание стремительно уплывало, память стремительно возвращалась – память, но не прежний облик.
-- Погодите! --- завопил он, когда лучники придвинулись еще ближе, продолжая засыпать его стрелами. – Погодите! Это ошибка! Ошибка!.. Остановитесь! Я спас мир! Спас, вы слишите меня или нет?
Стрела ударила его прямо в рот, выбив зубы и рассеча язык.
Он взвыл, захлебываясь кровью. Эльфы уже были со всех сторон, они бежали, стреляя на ходу; ему оставалось только одно – вскинуть посох, но его магия неожиданно столкнулась с чужой, и притом не ничуть уступавшей.
Он понял, что тут собрался весь Великий Дом. Принцы и принцессы, в сюда принесли даже тех, что еще лежали в колыбелях.
Они собрались здесь, не для того, чтобы разговаривать с ним. Они собрались для того, чтобы уничтожить безжалостное чудовище. Hо почему же они не хотят поговорить с ним, если понимают, что он владеет членораздельной речью?
Он захлебывался собственной кровью и уже не мог уследить за всеми противниками. Сорвавшееся с посоха пламя испепелило трех самых храбрых или самых глупых лучников-эльфов, оказавшихся черезчур близко – но тут еще одна, последняя стрела ударила его в затылок и мир исчез – исчез в одной ослепительной вспышке боли, положившей конец его мучения.
* * *
Ученик открыл глаза. Казалось, голова его и в самом деле пробита насквозь эльфийской стрелой.
Учитель смотрел на него, прямо и строго. Ученику показалось – с печалью.
-- Ты был самым лучшим, -- сказал Учитель.
-- Мастер, я…
-- Теперь ты понимаешь, что это такое – жажда вернуть посох? Теперь ты понимаешь, на что она толкнет тебя, когда придет твой день?
-- Мастер…
-- Молчи. Ты не выдержал самого главного экзамена. Я не могу учить тебя дальше.
-- Hо учитель, вы же всегда говорили…
-- Да, ты талантлив. Ты самый талантливый из всех, кто был у меня за последние шестьдесят лет. Hо…
-- Hо я дрался изо всех сил, чтобы заполучить посох назад и потому не могу стать волшеником? -- он изо всех сил стискивал зубы, стараясь не расплакаться.
-- Да. Ты не можешь стать волшебником. Тьма пустила в твоем сердце слишком глубокие корни. Чтобы вернуть посох, ты пойдешь на любое преступление, станешь резать женщин и пытать детей. Все, ты не мой ученик. Я отрекаюсь от тебя. Ступай.
Ученик резко поднялся. Он был еще молод, но на лбу уже красовался шрам, оставленный, судя по всему, пиратской саблей.
-- Прощайте, Учитель.
-- Уходи. Я не стану желать тебе даже счастливой дороги. Лучше бы тебе не рождаться на белый свет.
-- Почему?
-- Потому что тебя просто убьют. Ты захочешь отомстить мне, или Волшебному Двору, или Мегане, или ордосской Академии Высокого Волшебства – и тебя просто убьют.
-- Отчего же вы не сделаете это сами и сейчас, учитель? -- угрюмо спросил бывший ученик.
-- Hе хочу марать руки, -- последовал краткий ответ.
Молодой человек коротко кивнул и пошел прочь. Он был молод и силен, но понимал, что нападать на учителя посреди его собственного замка – как раз и есть прямое самоубийство.
Он шел прямо через пустой мощеный двор, к распахнутой пасти ворот. За воротами его ждал целый мир, но юноша сейчас чувствовал себя просто шагающим мертвецом. Мечта была мертва. Она умерла со словами отрекшегося от него наставника.
