- Езжай домой, Вер, – кривой улыбкой попытался смягчить свою предыдущую грубость. – И… родителям пока ничего не говори. Я сам скажу на днях.
Сестра уходит, и на её место садится начбез.
- Всё сделано, Руслан Андреевич, как вы приказали, – отчитывается он с непроницаемым лицом.
- Куда отвёз?
- К подруге на Весеннюю.
Значит, не поехала к себе в однокомнатную квартиру, которую она получила от государства как сирота и которая была закрыта с того момента, как она переехала ко мне.
Хотя чему я удивляюсь. Уверен, что они на пару с Наташей придумали этот план, когда поняли, насколько сильно я влип в Алину.
- Значит так… – начинаю медленно говорить. – С сегодняшнего дня устанавливаешь круглосуточное наблюдение. И Вадим, я не шутил про уборщицу. Тем, кто её будет брать на работу, популярно объясняешь, что я сделаю с их фирмой, если она будет у них выполнять хоть какую-то работу, помимо мытья полов.
Я чувствую, как с каждой минутой после прочтения этих проклятых бумаг в папке, во мне та самая безумная любовь трансформируется во что-то жутко тёмное. В то, что многие бы назвали ненавистью. И возможно, что они были бы правы. В свои тридцать четыре года я впервые познал это чувство. Сейчас я реально понимал, что оно означает.
- По поводу её последних слов… - горло перехватывает.
Прихожу в бешенство, когда вспоминаю.
Дрянь!
Почуяв, что запахло жареным, попыталась сыграть на том, что якобы беременна.
Неужели у неё совсем ничего святого нет?!
А ведь предупреждали меня, что выходцы из детских домов и не на такое способны. Неужели меня настолько ослепила эта чертова любовь, что я смог проморгать гнилую сущность девушки?!
Где, сука, было моё знаменитое чутье?!
- Если она пойдет в больницу, выясняешь всё – к кому, зачем и так далее – и сразу же мне сообщаешь, – руки сжимаются в кулаки, когда я произношу эти слова.
Неужели какая-то часть моего мозга допускает мысль, что её слова правда?
Неужели, Рус, ты ещё продолжаешь на что-то надеяться?
- На этом всё. За руль не сяду, – я реально оценивал свои возможности и понимал, что так будет безопасней для всех, в том числе и для меня. – Поэтому дай мне кого-нибудь из парней, чтобы довёз меня до дома. Через десять минут спущусь, – взмахом руки отпускаю Вадима, а сам обессилено закрываю глаза.
Ничего, Руслан.
Ты выдержишь.
Однажды тебе станет легче. Со временем чувства утихнут, а потом вообще пропадут. Нужно просто время.
Время и машина для стирания памяти, блять! Потому что внутренние уговоры нихрена не помогают.
Внутри, в районе сердца так и продолжает жечь, словно там сейчас полномасштабный пожар, сжигающий нахрен всё.
И словно мне этого мало, перед мысленным взором встаёт образ плачущей девушки.
Тру с силой глаза, пытаясь избавиться от картинки, где на меня смотрит с мольбой Алина и произносит «поверь мне».
Ну уж нет. Впредь… ни за что и никогда.
Додоверялся, мать вашу!
Верил так, что теперь не знаю, как собрать себя по кускам, на которые меня разорвало при всплытии правды об Алине.
9. Глава 7
- Сучка! – с чувством произносит Наташка, как только я заканчиваю свой рассказ, захлёбываясь от рыданий.
Я сижу на диване, скукожившись и поджав под себя ноги. Подруга протягивает мне стакан воды и рулон бумажных салфеток.
- Так, а ну-ка, давай уже прекращай реветь, – командует Наташа, усаживаясь рядом. Притягивает меня к себе и обнимает за плечи.
Утыкаюсь в её плечо, судорожно всхлипывая и пытаясь хоть немного успокоиться. Сомневаюсь, что такого рода истерика полезна для малыша, но я, правда, не смогла сдержаться, когда открылась дверь и, увидев моё лицо, Наташа мрачно произнесла:
