– И кто же это, всё-таки? – повторил свой вопрос офицер.
– Мы не знаем его имени, – выдавила из себя Анна, – мы не можем Вам его назвать, сэр.
– Не знаете имени, не знаете кто это, и тем не менее он оказался в вашем доме? – усмехнулся офицер и пнул раненого.
Раненый застонал.
– Мы всего лишь проявили христианское милосердие, – ответила старшая дочь Джона и Анны, Стелла.
– Христианское милосердие? – словно удивился и поверил офицер, подошёл к дрожавшей Стелле и заглянул ей в лицо, – хорошо, – кивнул он, – умница, мисс.
Он схватил её за волосы и потащил на середину зала. Стелла упала и закричала от боли, а следом за ней закричали и заплакали от ужаса дети, младшие сёстры, Дороти и Констанца, и младший брат Энтони.
– Я ещё раз повторяю свой вопрос! – закричал на Стеллу офицер, – кто его приволок сюда и почему он в вашем доме!?
Стелла молчала закрыв глаза, стараясь сдержать крик и страх, и не смотреть на своего мучителя. Офицер наотмашь дал ей пощёчину и поставил на колени.
– Значит будем продолжать молчать? – спокойно сказал он.
– Я не… я не знаю кто это… – простонала девушка.
Плач детей не прекращался.
– Заткнули свои хлебоприёмники, щенята! – заорал он.
Дети испуганно затихли, а Дороти даже зажала себе рот ладонью.
Офицер снова посмотрел на Стеллу.
– Хочешь, я отдам тебя солдатам на часок? – усмехнулся он, отпустил волосы девушки и вытащил к ней за косы Дороти, которая тут же снова начала кричать и плакать.
– Могу на пару с сестрёнкой, чтобы вам не было скучно, мисс, – усмехнулся офицер, – ну как? Память освежилась?
– Пожалейте её, – выдохнула сквозь слёзы Стелла, – ей всего четырнадцать… Она ещё ребёнок…
– Негры долго не живут, – усмехнулся офицер, – а вы хуже негров. Вы ирландские шлюхи. Такие же как и на Гаити. Хочешь, я вас обоих отправлю туда, улучшать породу черномазых обезьян? А твоему братику выпишу направление на рудники в Канаду, где его запрягут в коляску, вместо ослика. И будет он таскать уголь из шахты, пока сам не забудет как его зовут! Выбирай, детка.
– Нет… – прошептала сквозь слёзы Стелла.
Раненый зашевелился и простонал.
– Он приходит в себя, сэр, – указал на него один из солдат.
– Вижу, не слепой, – отшвырнул Дороти офицер и пнул её сапогом, – пошла проч, ирландская мартышка!
Дороти упала, привстала и плача отползла обратно к стенке, прижавшись к ногам матери.
Раненый открыл глаза, осмотрелся, полез за пазуху и молча вытащив оттуда револьвер выстрелил себе в горло.
Он тут же замер там где и лежал.
– Вашу мать! – закричал офицер на солдат, – вы что, не могли его обыскать?
– Да кто же знал, сэр, – начали оправдываться солдаты.
– Одни предатели вокруг! Тотальное предательство! Сплошное предательство! – заорал офицер глянув на солдат и на Сейджей.
– Вы тоже не знали про револьвер!? – ударил он наотмашь Джона.
Джон упал на пол.
– Я не имел права его обыскивать… Вы же знаете, сэр, – поднялся Джон, стараясь не смотреть на офицера.
– Вас всех следует расстрелять, по законам военного времени, – вытянул наган из кобуры офицер.
– Прошу Вас, сэр… – упал на колени Джон, повернувшись к нему, – убейте меня, но пожалейте мою жену и детей. Они ни в чём не виноваты. Это я позволил себе проявить милосердие к этому заблудшему человеку. Прошу Вас о милости…
– Пшол вон! – снова ударил его офицер. Джон упал. Офицер обернулся к солдатам.
– Дом сжечь, – приказал он, – а этих вышвырните куда нибудь с моих глаз. И позаботьтесь, чтобы свидетелей не было.
