И вот коридор заканчивался, еще не много и я увижу весь зал, но даже сейчас, по тому, что открылось моему взгляду, я видела знакомые светлые стены и все четче и яснее вспоминала вчерашний вечер проведенный здесь. Еще шаг и скрываться в моем убежище я больше не смогу. Набрав воздуха в грудь, я не смело делаю этот шаг и да, этот тот самый зал, в котором я вчера танцевала с Джоном.
Интересно, вчера я уже была такой как сейчас, с крыльями, длинными белыми волосами, или это случилось потом, ночью? Стоит ли думать об этом сейчас, и пытаться найти ответ на этот невозможный для моего понимания вопрос? Нет, но, что остается делать, когда страх сковал тебя целиком и разум, пытаясь побороть это кошмарное чувство, цепляется за логичные вещи и вопросы.
И вот он, огромный зал открыт передо мной, наполненный ярким солнечным светом и отблеском золота повсюду. Свет слепил, глаза, привыкшие к сумраку коридора. Я мельком осмотрела комнату, но взгляд никак не мог ни за, что зацепиться кроме… него. Сердце бешено колотилось, готовое вот-вот остановиться, ведь вот он, Джон Блек, муж мой! Он находится посреди огромного зала, за большим белым роялем, и медленно перебирает пальцами по клавишам этого инструмента, играя не знакомую для меня, но безумно приятную мелодию.
– Надо подойти к нему, – смело решала я и как можно тише двинулась вперед по залу.
Боже, как он прекрасен в этом утреннем солнечном свете, с этими огромными черными крыльями. Он словно святится весь изнутри, сияет и так и манит меня к себе. Видел ли он меня, знает ли, что я здесь смотрю на него с замиранием сердца? Словно глупая маленькая девочка, стою, смотрю, а у самой руки дрожат, и холодеют.
Но почему…, почему, он так манит меня… и так пугает?
Кто он? А кем может быть столь прекрасное создание? Либо злом, либо добром! Я должна это понять, выяснить! У него крылья, в прочем, как и у меня! Я стала такой же, как он. Может я умерла и попала в рай? Но почему тогда он такой теплый, даже горячий, такой нежный, словно шелк и наполненный столькими ароматами?
Чем больше я вот так шла и смотрела на него, такого прекрасного, нежного, так увлеченно играющего на пианино, тем сильнее мои ноги дрожали. Руки, губы, все не слушалось меня. Я понимала, что надо хоть, что-нибудь сказать, хоть как то привлечь его внимание, но ничего не могла сделать.
Моя решимость медленно покидала меня, и остановленная страхом я решила развернуться и пойти назад, как раз дойдя до большого белого дивана.
Быстро развернувшись и сделав шаг в сторону коридора, я случайно что-то задела крылом и неизвестный мне предмет, с грохотом упал на пол. На мгновенье, замерев от испуга, я сделала то же самое, упав за диван, словно мешок с камнями, что бы Джон меня не заметил.
– Что я делаю!!! Ненормальная, сумасшедшая! Немедленно встань и скажи ему, что это ты!
– Нет! Я останусь здесь, может он не слышал, и я смогу уйти? Еще и плечо с крылом так больно ушибла!
Мелодия замерла, в зале все стихло, только его дыхание, еле слышное в огромном пространстве резало мой слух и заставляло биться сердце сильнее.
–Услышал! – мысленно констатировала себя я, вот… и кто же ты после этого, Эмили, – ругала себя я.
К моей радости, видимо он не понял, что произошло, и я даже подумала, что он не заметит меня, но вот упавшую вазу он все же заметил.
Плавно поднявшись из-за пианино, расправил огромные черные крылья и, взмахнув ими всего лишь раз, оказался рядом с упавшей вазой, всего лишь в метре от меня.
