Двоякое ощущение. Натан выглядит потасканным. Потухший взгляд едва вспыхивает искрой надежды, когда он смотрит на Лео. У меня непроизвольно срабатывает инстинкт защитить, закрыть… От кого? От собственного отца, его сын видеть не желает. Я даже краем глаза кошусь на открытое окно, в которое мальчик обещал выпрыгнуть, если Лео заставят с отцом жить. Вцепиться бы в его бесстыжие и лживые глаза, смотрящие на нас с сожалением. Кому нужно твое раскаяние и извинения? Той Алены больше нет, и никогда не будет, ты лично похоронил ее, захлопнув крышку гроба. Мальчики? Упущенное время. Когда ты в последний раз был с семьей? Говорил с ними… Ты даже не знаешь, какие у них друзья, увлечения. Гнев бродит внутри кругами и Белович раздражает своим нахождением рядом. «Уходи! Здесь тебе не рады», — хочется выкрикнуть прямо в лицо.
Ты хотел быть свободным от обязательств, Натан? Наслаждайся. Имей любовниц, води их по бутикам, вози по курортам. Уже сейчас я думаю, насколько наивной была, веря в заграничные командировки. Разве ты можешь предполагать заранее, что человек, клявшийся в любви и верности, про эти клятвы забудет через несколько лет? Срок давности обещаний стерся в какой момент? Когда я мальчишек родила и обзавелась растяжками и изменившейся фигурой… Или когда приелась одна постель, одни и те же позы и заученные движения, стандартный набор слов после секса. Жена стала привычкой и удобными тапочками…
Смотрела на чужого мужчину, которому мне больше нечего сказать. Всевышний распорядился странным образом, раздробив нас навечно… «Пока смерть не разделит», —говорил ты.
Уход Натана можно считать побегом. Интересно, что с ним? Еле в дверь прошел, словно пьяный. Но мысли о бывшем муже тут же испарились. Есть дела поважнее, чем думать о предателе.
Хочется погладить сына по голове, приговаривая: «Не бойся, родной, я с тобой». Наши руки сомкнуты. Длинные ресницы Лени трепещут. Косой взгляд зеленых глаз на мое лицо. От таких приемов девчонки будут сходить с ума. Природное обаяние, особый «шарм» и привлекательность — замечаю не без гордости.
— Друзья? — нерешительно топчусь. Делаю шаг в обход и становлюсь напротив, протягивая вторую руку. Лео правую так и не отпустил, захватив и левую, дернув на себя рывком. Впечатываюсь носом в грудь, пискнуть даже не успела.
— Как хочешь. Давай, хотя бы друзья, — плотно прижимает к себе и принюхивается, пыхтя ежиком.
Начинаю ерзать, понимая, что он может увидеть во мне девушку… Этого допустить нельзя. Хочу выбраться, но мне не удается. Сын нюхает мои волосы… Странно, что нашел в персиковом шампуне? Подарю ему такой же, если нравится. Под ладонью стучит его сердце, отбивая чечетку.
— Ты пахнешь, как она… — хриплый голос, от которого мурашки побежали по телу.
— Как кто? — задираю голову, округлив глаза.
— Ладно, забудь, — резко выпускает, делая шаг назад.
Боюсь оставить его одного. Лео растерян и не знает, за что схватиться, бегая глазами по палате.
— Сладкой парочке привет! — появляется второй мой сын, и я выдыхаю свободней.
Вальяжной походкой он рассекает до больничной кровати и валится на нее прямо в обуви.
— Братан, я у тебя покумарю немного? Всю ночь кутили у Золотарева. Потом явились родаки и нас разогнали. Не знаю, где завтра ночевать буду, — зевает и, заметив пакет сока на тумбочке, берет его и жадно выпивает. Апельсиновый сок стекает по уголкам губ прямо на подушку, но его это не волнует. Не узнаю Кира совсем. Грубый, неряшливый, ему все по боку…
