– Рок?
– Рох… Гнусная язва Шеола.
Сергей продолжал смотреть на него. Так, наверное, смотрит пассажир, высадившийся в Бобруйске и узнавший, что попал в Вашингтон.
– Кто ты?
– Можешь называть меня Харон.
Сергей опустил голову на руки. Его все сильнее и сильнее начал разбирать нервный смех, пока плечи не затряслись в припадке неудержимого, истеричного хохота. Он никогда не был слабаком, но его обычный человеческий мозг просто не мог выдержать столь бурной череды навалившихся скопом событий. Драка на лестнице, переживание собственной смерти, нападение монстра, как порождение буйной помешанной фантазии, совпадение имен… Смех оборвался – Сергей потерял сознание.
– Еще немного… Постарайся не отставать.
Перетянутая кожаным ремнем спина нового знакомого маячила в нескольких шагах впереди. Сергей в очередной раз споткнулся о выступающий ребром корень и чертыхнулся, чуть не полетев головой вперед.
– Откуда такие… У таких чахлых…
– Тише… Замри.
Харон остановился и предостерегающе поднял правую руку вверх. Сергей замер и прислушался. Откуда-то, постепенно нарастая, доносилось легкое шелестящее перестукивание, как будто кто-то невидимый понемногу сыпал зерно на цементный пол.
Он вздохнул и попытался унять гулко стучащее сердце. Закончится это когда-нибудь? Ему сейчас нужно было только одно – покой и тишина. Без монстров, без страха, без новых впечатлений. Чтобы можно было как-то прийти в себя, собраться с мыслями. Спокойно сесть и подумать, поразмышлять, постараться осознать и сопоставить все… Что это – острый до реальности бред? Или неизвестная жизнь после смерти? Или еще какая мистика, аналогичная НЛО и зеленым человечкам?
Пока у него преобладало отупение, в ближайшем будущем грозившее перейти в кретинизм, и чувство нереальности – конечно, вполне понятные при такой резкой смене обстановки и привычного мира вокруг. Постоянно возникало ощущение, что все это какое-то странное кино и он зритель, удобно устроившийся в кресле… Вот только почему начинают болеть ноги?
Туман вокруг раздражал и пугал своей скрытностью, уменьшая видимый обзор до десятка-другого шагов. Трудно было даже вообразить, какие твари могли скрываться за его белесым пологом… Сыплющее перестукивание нарастало, как будто справа – туман приглушал звуки и распылял направление. Спереди послышался шорох – Харон извлек из кожаного чехла длинный широкий клинок. Сергей почувствовал, как по спине между лопатками потекла струйка холодного пота.
Наконец впереди и справа в белесой мгле показалось что-то большое и длинное, похожее на широкую дорожку, мягко изгибающуюся на высоте около метра над землей, вынырнули длинные усы и почти метровой величины раструбом книзу хитиновая голова… Тонко и нудно засосало под ложечкой. Огромная многосуставчатая многоножка, волнообразно перебирая великим множеством тонких членистых ног, плавно обогнула склон почти невидимого холма и в десятке шагов резко остановилась, явно уловив присутствие посторонних.
Сергей прекратил дышать, отчаянно боясь, что его выдаст громко стучащее сердце. Его всегда удивляла способность насекомых резко останавливаться и так же мгновенно начинать движение, без видимых переходных этапов и инерции. Длинные тонкие усы, как и у паука, поводя из стороны в сторону, мягко опустились на землю. Понятно, хоть от этого и не легче. Что-то вроде сейсмодатчиков на вибрацию почвы. Если здесь частые туманы, то вряд ли твари могли похвастать острым зрением. Вот почему Харон, кинувшись против паука, в первую очередь постарался лишить его чутких усов…
