И вот, начав посещать университетские лекции, Отто узнал, что рядом с ним обучаются алхимики по направлению создания некротических конструктов из свежих человеческих останков. Осознание пронзило его тогда, словно удар молнии. Что может быть более ценным для страны и общества, чем человеческая жизнь? И что может быть более несправедливым, чем её внезапный обрыв гораздо раньше отмеренного природой срока из-за войны, болезни, или несчастного случая?
Одни только мысли об этом отравляли сердце юноши почти незнакомым доселе чувством. Отчаянием. Он не хотел, чтобы оно продолжалось.
Засев за книги вдвое усердней прежнего, Отто принялся познавать тайны естествознания, стремясь понять принципы, которые приводили в движение тонкие механизмы человеческого тела. Подтянув упущенные ранее предметы, он написал прошение о переводе, которое профессура, посовещавшись, решила всё же одобрить. Юноша успешно сдал дополнительные экзамены, и занял место в рядах студентов алхимической кафедры. Год пролетел за годом, а фонтан энергии, питающий его амбиции, и не думал иссякать. Отличные оценки, блестящая практическая работа, и собственные смелые теории и эксперименты – если бы университетские профессора могли позволить себе хотя бы одного любимчика, Отто безусловно стал бы этим единственным.
Конечно, он прекрасно осознавал, что реанимированный труп, вновь поставленный на ноги усилиями его новых коллег, не имеет уже ничего общего с тем человеком, которым был при жизни. Душа несчастного отошла к Деспису, а к приведённой в движение силой Эфира массе костей и плоти хорошо подходило слово «зомби» из страшилок южан. Едва волочащий ноги мертвец не имел и проблеска мысли, и мог лишь выполнять простые команды. Но с другой же стороны… Смерть, этот великий уравнитель, ставила всех в один строй. Как герои, пожертвовавшие собой на поле боя, так и казнённые за свои злодеяния преступники, становились в руках Истязателей Смерти одинаково полезными. В последний раз призванные на службу своей стране, они обретали шанс прожить ещё одну короткую, но, безусловно, яркую жизнь.
– Отто, – алхимика вырвал из воспоминаний знакомый голос. Обернувшись, он увидел, как через улицу его нагоняют ещё пятеро коллег. Как и всегда, солдаты спешно отступали с пути окутанных мрачнейшей репутацией Истязателей Смерти, а немногочисленные прохожие и вовсе стремились оказаться как можно дальше, кидая недобрые взгляды или бормоча под нос полные страха проклятия. Некоторые, впрочем, задержались – например, мать с маленькой девочкой, которая никак не хотела уходить.
– Будешь плохо себя вести – отдам дяде алхимику на опыты! – бранила свою дочь усталая, закутанная в шаль женщина. Распахнув глаза, девчушка лет шести обвела взглядом одетые в шинели фигуры, и уставилась прямо на Отто. Тот попытался улыбнуться, но из-за шрамов кожа на его лице натянулась, превратив его в совсем уж жуткую маску. Громко заревев, девочка со всех ног бросилась к матери, и спряталась за её длинную юбку.
Печально вздохнув, отмеченный шрамами Истязатель Смерти остановился, дожидаясь остальных. Он давно привык к своей внешности, полученной в результате неудачного опыта с сырым Эфиром, и старался не обижаться, но тот факт, что он напугал ребёнка, всё равно расстраивал. Впрочем, долго огорчаться Отто и не умел в силу своего энергичного характера, требовавшего не хандрить, а действовать. Впереди ещё предстоял привычный ритуал наполовину шутливой перебранки с коллегами за каждый интересный материал для экспериментов.
