В пятнадцатой бригаде было раньше десять человек, потом осталось восемь – после того, как двое шахтеров ушли на заслуженную пенсию. Правда, без привычного занятия те двое быстренько спились и совсем сдулись. А что еще делать в Вероне? Рабочий городок, развлечений не так-то уж и много, а что им, почти старикам, будет интересно? На качелях кататься? Это для детей. В кино ходить? Разве что, но показы фильмов скорее редкость, чем регулярное развлечение. Гулять по пыли и зною? Тоже занятие так себе. Телевизоров в домах у простых работяг не водилось. Вот и оставалось – газету читать, алкоголь хлебать да за жизнь тяжелую тереть. Ходили, правда, в Вероне и разные запрещенные вещества – но ими больше подростки баловались. Старики относились к такому с опаской. Впрочем, даже не столько из-за вреда здоровью – обычный табак курили все поголовно, сколько из-за возможных штрафов со стороны администрации города. Любое курево, не являющееся табаком, было строжайше запрещено. Но все равно просачивалось, несмотря на принимаемые меры.
Когда из бригады ушли те двое, к ним поставили Юрца. Среди шахтеров бытовало поверье, что в бригаде обязательно должно быть четное количество человек – иначе жди беды. Но в диспетчерском пункте поверья шахтеров не разделяли, а потому был прислан к ним один только Юрец, и в бригаде их стало девять. Юрец понимал, почему на него так угрюмо смотрят и молчат – Найд уже успел ввести его в курс дела, но изменить ничего не мог. Даже если бы Юрец захотел уйти с шахты, не смог бы – договор всегда подписывался минимум на год, а учитывая сложности с распределением, сменить работу было довольно трудно. Таковы правила. Уйдешь раньше – плати неустойку. Денег у пацана, разумеется, не было – так что же ему оставалось? Пахать, пока не выйдет срок, прописанный в договоре. Ну, или надеяться, что в бригаду придет кто-то еще, и число шахтеров станет вновь четным. Юрец крутился, как мог, и старался выложиться на двести процентов – наверное, чтобы доказать остальным, что он не «плохая примета».
– Чего тебе, Юрец?
– Мужики, вы в курсе, что вчера, когда Найда завалило, и сверху сказали не разгребать завал, это потому что датчики обнаружили в тупиковых коридорах подозрительное движение?
Найд закатил глаза.
– Опять свежие сплетни? Откуда ж ты все время эту херню берешь?
Юрец переминался с ноги на ногу.
– Молчишь. Значит, опять нафантазировал, – вынес вердикт Найд и пошел в сторону раздевалки.
***
Прозвучал сигнал: пора отправляться. Шахтеры поспешили на монорельс. В небольшом закуточке их дожидалась вагонетка, похожая на остов маршрутки без стекол и обивки сидений. Слезшая от времени синяя краска, холодные металлические сиденья, погнутый местами потолок. Бригада в количестве девяти человек погрузилась в вагонетку, и Найд, севший на последний ряд сидений, ближе всех к пульту управления, нажал зеленую кнопку. Зеленая кнопка приводила вагонетку в движение в направлении шахты, желтая – на поверхность, а красная кнопка служила тормозом. Все просто.
С небольшим толчком, противно скрипнув колесами, вагонетка тронулась. Она спускалась в шахту под небольшим углом, то разгоняясь, то притормаживая – это Найд иногда нажимал красную кнопку, следя за плавностью хода. По стенам и потолку шахты тянулись мощные укрепительные конструкции и вязь разноцветных проводов. Впрочем, то, что провода были разноцветные, можно было разглядеть только в непосредственной близости фонаря – а фонари здесь были через каждые два метра. В промежутках между фонарями и провода, и все остальное казалось каким-то обесцвеченным.
