Найд украдкой наблюдал за остальной бригадой: он сидел позади всех, и это было легко сделать, оставаясь незамеченным. В раздевалке к нему по очереди подходили товарищи по бригаде, справлялись о самочувствии, интересовались содержанием разговора с Баксоном. Найд же все никак не мог выкинуть из головы то, что эти же самые люди, которые сейчас вроде как искренне беспокоятся о его здоровье, вчера едва не отправились наверх без него. Зная, что он жив и находится за завалом. Просто слепо выполняя распоряжение начальства. И если бы Рамис до них не достучался… Нет, разумеется, даже если бы все поднялись на поверхность, Рамис бы остался и собственноручно разбирал бы завал. Что бы ему за это ни грозило. В друге Найд был уверен. А вот остальные коллеги… Найд, пожалуй, впервые в жизни подумал, что они настолько сломаны системой, что им проще закрыть глаза на гибель человека, чем держать ответ перед начальством.
«Ладно, Юрец еще слишком молод, внушаемый… Но остальные…»
Погруженный в свои мысли, Найд не заметил, как вагонетка слишком разогналась, и резко нажал на тормоз. Ильяс, самый старый из шахтеров, обернулся и недовольно зыркнул на него. Найд ответил ему прямым взглядом, помня о том, что именно Ильяс говорил по рации с диспетчерской. Именно он получил распоряжение подниматься и первым решил последовать ему. Найд никак не мог уложить в голове то равнодушие, с которым Ильяс, по словам Рамиса, передавал распоряжение бригаде.
«Я в какой-то заднице, – пронеслось у Найда в голове, – такое просто не должно происходить со мной. Но оно происходит…»
Вагонетка выехала с наклонной плоскости на прямую, и Найд, последовав по ответвлению монорельса, загнал ее на стоянку. Тут было еще несколько вагонеток – это приехали более ранние бригады. Дальше ехать было невозможно, передвижение только на своих двоих.
Шахтеры вылезли из вагонетки. Найд натянул респиратор, включил налобник и проверил резинку защитных очков. Вроде бы все в норме. В зоне непосредственной добычи угля невозможно было находиться без средств защиты. В воздухе витала каменная крошка, а постоянная вентиляция коридоров разносила ее от места работы комбайна на огромные расстояния. С потолка шахты капала вода, она же сочилась по стенам и даже откуда-то снизу. Впрочем, шахтеры имели резиновые сапоги и защитные ярко-желтые ветровки, поэтому воды можно было не бояться.
Большая часть шахтеров в пятнадцатой бригаде были уже в возрасте. В шахтах Вероны разрешалось работать до шестидесяти пяти лет, и самому старшему, Ильясу, было уже шестьдесят два, а самому младшему – Юрцу – едва стукнуло двадцать. Найд с Рамисом, несмотря на внушительный стаж в семь лет, все еще считались зелеными по сравнению с ветеранами угледобычи. Старшие общались с ними свысока, снисходительно. Поэтому друзья старались держаться в двойке, когда это было возможным. Юрца ветераны вообще в расчет не брали, и тот таскался с Найдом и Рамисом, как неприкаянный, хотя те тоже не были особо расположены к общению с ним. Юрец очень любил поговорить, особенно обсудить свежие сплетни. И все бы было ничего, но паренек озвучивал порой такие странные версии, что казалось, он начитался триллеров или детективов. Найда подбешивала склонность Юрца верить во всякие теории заговора. Он словно искал, к чему прицепиться и подтягивал за уши любые факты в пользу своих версий. Одно радовало: его занятные истории скрашивали серые шахтерские будни.
