Автомобиль остановился у входа в особняк Мариетты, заглушила мотор, выходить не спешит, что-то её сдерживает. Поворачивает ключ зажигания, выключает. Делает глубокий вдох, выдох.
– Смелее, смелее Вероника. Рано или поздно тебе придётся это сделать. Давай, давай уже соберись с силами и ступай, – подбодрила себя Вероника.
Открывает дверь машины, выходит из неё, осматривает особняк. Он сегодня особо прекрасен в свете луны, полукруглые венецианские линии углов придают живость дому. Словно этот дом сам живой организм. Эта самая живость дома снова остановила Веронику, что-то её толкает сделать шаг назад. Всё, в сознании принято решение и возврата больше нет. Её разум, этот консерватор, уступил, потому что и у него не было выбора, так как её носитель уже в нескольких шагах от, если так можно выразиться, новой жизни. Вероника идёт к входной двери, подходит, поворачивает ручку двери, дверь не поддаётся, несколько раз дёргает ручку, пытается плечом подтолкнуть дверь, но, увы, дверь заперта. Оставила попытки, справится с дверью, тут она открывается и на пороге появляется Мариетта. Сегодня в дорогом, шикарном шёлковом халате, вишнёвого цвета. Ведьма расплылась в улыбке при виде дочери.
– Здравствуй моя дорогая. Очень приятный визит, рада тебе, проходи доченька, – с радостью провещала Мариетта.
– Здравствуй. Почему дверь закрыта? Не могла зайти, – с недовольством пробормотала Вероника.
– Не спокойные нынче времена наступили доченька. Ох, не спокойные, вот и приходится запирать двери на засов. Ты по делу или просто мать проведать приехала?
– По делу, вроде как, – с дрожью в голосе произнесла Вероника.
– А голос то, чего дрожит? Видно серьёзное дело у тебя ко мне. Ну, хорошо, проходи коли так, поговорим, что там у тебя приключилось.
Мариетта отходит в сторону пропускает в дом Веронику, обе входят. Хозяйка закрывает дверь на засов.
В гостиной повсюду горят свечи. Вероника прошла, осмотрелась.
– Ты словно кого-то ждала мама. Красиво приоделась, разожгла свечи. Влюбилась что ли? Мужчину ждёшь? – с улыбкой проговорила дочь.
– Если бы мужчину. Равного мужчину твоему отцу тяжеловато найти. Скучно стало мне что-то, тебя рядом нет, дом пустует.
Вероника подходит к свече, стоящей на журнальном столике, проводит рукой по пламени. Проходит к дивану, присаживается. Мариетта проходит к своему любимому креслу, присаживается. Это кресло ей привезли из самой Италии, изготавливалось по спецзаказу. Она к нему очень привязалась и порой даже ревновала, когда кто-то присаживался на него.
– Рассказывай, что у тебя стряслось в этот раз? Что за такое срочное дело у тебя ко мне? – с важностью королевы спросила хранительница.
– Знаешь, я приняла решение и хочу его тебе озвучить. Решила покончить с занятием чёрной магией, оставить всё и начать жить обычной жизнью. Тем более, потеряла близкого мне человека, и дети остались на мне. Вот это и хотела тебе сказать, – с уверенностью в голосе провещала Вероника.
Ярость медленно начинает бежать по венам Мариетты, вызвана она именно решением её дочери. Она закипает, вот-вот разорвёт от внутреннего напряжения, вскочила с кресла. Её трясёт, медленно превращается в страшную старуху, которую видела в отражении зеркала Полина. Глаза налились кровью, поджилки трясутся, пошла слюна изо рта.
– Ты, ты, ты посмела пойти против всего, что тебе уготовано? – в бешенстве прокричала ведьма.
