Вероятность реальности. Из десяти книг - страница 6



«Корзина с польскими грибами…»

Корзина с польскими грибами,
куст бересклета.
Разбился август, как о камни,
о берег лета
на многочисленные брызги —
на дни, недели,
на незначительные мысли,
почти идеи,
на повторяющиеся мерно
удары пульса,
всё разделяющие верно
на до и после.

«Возьму да сочиню сонет…»

Возьму да сочиню сонет,
ущербный без высокой темы,
как Пифагор без теоремы
или корнет без эполет.
Пардон, а почему бы нет?
Какие могут быть проблемы
в координатной сетке, где мы
мой наблюдаем силуэт?
И пусть я вовсе не поэт,
коль не способен для поэмы
достойный подыскать предмет
изображения. Привет!
Я выпадаю из системы —
пойду, приму парад планет.

«Провинциальный милый сердцу быт…»

Провинциальный милый сердцу быт
коробка спичек пачка Беломора
бесцельный труд с утра и до забора
способствуют забвению обид
с души воротит и в глазах рябит
от Гималаев избяного сора
виват Содом да здравствует Гоморра
бедняга Лот и колокол звонит

«С опозданьем, конечно…»

С опозданьем, конечно,
постигаю азы,
очевидные вещи —
сразу после грозы
потревоженный воздух
так же будет кипеть,
гужевые повозки
так же будут скрипеть,
как при Игоре князе,
и столетья спустя
при сверхзвуке и квази-
световых скоростях.

«Дали голос, но не дали хлеба…»

Дали голос, но не дали хлеба
для продления жизни земной.
Кто делился насущным со мной?
Ты да небо.
И за каждое слово
мне сторицей воздастся в раю
или том безмятежном краю,
где увидимся снова.

«Закурю папироску…»

Закурю папироску,
накропаю стишок
про крещенских морозов
нестерпимый ожог,
и на ветках берёзы
приунывших ворон,
и роскошную россыпь
опустевших дворов,
и внезапной метели
кружевную юлу.
И за эту безделку
сам себя похвалю.
* * *

Я из тех, для кого Интернет – лабиринт Минотавра

и единый кормилец на все времена – Гуттенберг,

для кого побережье Колхиды, подножие Тавра —

не потерянный рай, а начало дороги, ведущей наверх.


И на что уповать уроженцу имперских окраин,

где чуть новый игумен, так следом новейший устав?

Слава Богу, не Авель ещё и, надеяться смею, не Каин,

а только Исав.

«Кто был неправеден и грешен…»

Кто был неправеден и грешен,
кто был ничей и всех жених,
кто был уловлен и повешен
по наущению иных,
кем обнадёжен и утешен
был род людской пускай на миг —
тому и пригоршня черешен
дороже копей золотых.

ФЕНИКС

2010

«Бог перестал со мною говорить…»

Бог перестал со мною говорить,
установив божественный порядок.
Мне некого за это укорить —
Бог перестал со мною говорить.
Я бросил пить, буянить и курить,
избавился от локонов и прядок.
Бог перестал со мною говорить,
установив божественный  порядок.

«Не дарите папе розы …»

Не дарите папе розы —
не дорос отец до роз.
Он курил бы папиросы —
вдруг не стало папирос.
И слова поистрепались
(очень тонкий матерьял).
Подарите папе парус —
папа ветер потерял.

«Когда настигнет немота…»

Когда настигнет немота,
тогда узнаешь цену слова
безмерную и станешь снова
пытаться разомкнуть уста.
Начать бы с чистого листа
и жить до одури толково.
Пустое. Не дано иного.
Расклад – и в бубнах без виста.
Такая слабая звезда
мерцает. А теперь о главном:
игра словами непроста,
хотя и кажется забавным,
что речь течёт потоком плавным,
как листья падают с куста.

«Кто ищет истину в Тибете…»

Кто ищет истину в Тибете,
кто в вине.
Ищу и я
с другими наравне.
Уходят поколения.
В ответ
вино бормочет
и молчит Тибет.

Псалом 132

Господь в безмерной мудрости своей
благословил, как горный склон Сиона,
и завещал нам до последних дней
придерживаться твёрдого закона —
жить братьям вместе лучше и милей,