– Вы хотите, чтобы я поднимала людей в Нейтрал?
– Пока стоит другая задача, – Криззер поставил большой золотистый поднос с чаем, – Нам нужен разведчик. Мы плохо знаем, как устроен Лихой, лишь в общих чертах. Нам нужно знать больше.
– Но зачем? Зачем вообще вмешиваться в жизнь людей? Всё может идти своим чередом, люди ведь и так могут попадать в Благой, а затем и в Высший.
– Не всё так просто, – продолжил Хландо, – Нижний мир борется на каждую душу, чтобы она принадлежала ему. Они пытаются увести каждого на дно.
– Так это разве не норма? Вы хотите людей на свою сторону, они на свою. Всё по классике. Или они сильно побеждают?
– Побеждают. Уже давно что-то не так и мы не понимаем, что именно. Борьба добра со злом извечна, ты права. Раньше распределение было более ли менее равномерным, а сейчас всё будто сломалось. Поэтому нам важно понять, в чём дело, а затем и перетащить вверх как можно больше людей. У посланников Лихого свои ограничения, они не могут попасть сюда, в Благой.
– А что в итоге? Ну, допустим, перенесли вы всех сюда. И?
– Колдуша, в итоге все души переместятся в Высший и будут плыть в потоке вечного блага и сияющего спокойствия. А если нет, то человечество обречено на муки и страдания.
– Какое клише… Чувствую себя героиней средней руки блокбастера. Не хватает высосанной из пальца любовной линии.
Дедушка кинул косой взгляд, который я расценила как намёк на немного некультурное поведение. Ну, а что они хотят? Мне, конечно, любопытно происходящее, но наша мама достаточно любит своих детей. У нас нет настойчивого желания спасать мир ради всеобщего одобрения.
– Интересно, а что конкретно вы делаете для того, чтобы люди попадали в Благой? – я решила чуть перевести разговор.
– Я остужаю гнев, – Хландо снял одну рукавицу и показал, как из его ледяной руки идёт пар.
– Айс ти, Бани, как ты любишь, – он сунул палец в чашку с чаем Банана.
– О, это так мило, спасибо! – Банан добродушно улыбнулся.
– Когда человек гневается, я кладу ладони на его голову. В порыве гнева люди горячие, а когда прихожу я – у них немеет затылок, гнев замерзает.
– Оставь номерок, я наберу тебя в июле, – подмигнула я Хландо.
Банан засмеялся.
– А я учу самоиронии. Кто научит самоиронии лучше, чем Человек-Банан?
– Да уж, это точно, – я снова смерила его взглядом, – Как это происходит?
– Ну, в Нейтрал я не спускаюсь. В отличие от Хландо, Светы и Турноверов навыка быть прозрачным у меня нет. Я занимаюсь юмором. Воспитываю комедиантов, которые потом отправляются к вам в Нейтрал, шутки шутить.
– А чёрный юмор продюсируют из Нижнего мира, я так понимаю?
– Нет, нет, конечно нет! Чёрный юмор – моя любимая часть работы! Нет лучше способа нивелировать страх смерти, беды, неудачи, чем чёрным юмором! Смеяться над болью – обессиливать её!
Однако, здравствуйте. Я считала, что чёрный юмор идёт от злости и несчастной души.
– А самоирония снимает всякую важность, помогает лучше узнать самого себя и порождает удивительно красивую честность, – Криззер держал пушистой лапой чашку, изящно оттопырив мизинец.
– Ну, а вы, ребята, как спасаете души? – Я повернулась к Турноверам.
– Мысли переворачивают меня, сказал тот, что сидел слева от Банана.
– Мыслим переворачиванием, – сказал тот, что сидел справа от Банана.
– Ребята умеют внедряться в мысли человека и менять их образ. Например, из мысли «Мне не везёт, ничего хорошего в этом мире со мной не случится» они могут сделать что-то вроде «Миру повезло, с ним случился я», – Банан взял ситуацию в крепкие жёлтые руки и объяснил мне, как работают эти Турноверы. И я почти поняла. Или понимание постигло меня. О, кажется кто-то из них прямо сейчас ломится в мою головушку.
