Веселье напрокат - страница 39

Затем тишину сменяет мамин заливистый смех.

– Да ты не так поняла, наверное! Тебе послышалось. Нет у Коли детей.

Понятно. Хочет обратить все в шутку.

– Да нет, мам, точно не ослышалась. Его Артем, по-моему, зовут… Или Андрей. – Делаю вид, что напрягаю память в попытке вспомнить.

Теперь тишина становится более напряженной.

– Вот раз услышала, и забудь. Не наш он человек. Он опасен для общества. Это твой дядя с дурости благотворительностью занялся. – Мамин голос звучит четко и строго, ее точно ничем не прошибешь. – Тема закрыта. Ясно?

– Ясно, мамуль. Ясно, – грустно вздыхаю. – Просто спросила…

– Понимаю, солнышко. Прости. – Теперь строгость в мамином голосе снова сменяется нежностью. – Давай позже созвонимся, что-то я нервная немного.

– Хорошо, мамуль. Сладких снов! – Мы прощаемся, и я кладу трубку.

Солнышко… Это сказала мама, а в ушах эхом звучит голос Артема. Ну почему я так часто о нем думаю? Вполне логично: мы живем вместе, он мой двоюродный брат – что ж не думать-то?

Чуть сползаю по спинке дивана и ухожу в себя, обняв закрытую книгу, прижатую к груди.

А Веселовск, правда, интригует, ничего не скажешь. Только смогу ли я продержаться в открытом магазине хотя бы неделю? Вот это хороший вопрос.

– Ну привет, солнышко! – слышу голос слева от себя и оборачиваюсь.

Вот и Артем. Он сидит рядом на диване и улыбается. Да он всегда улыбается, разве что по-разному. Сейчас улыбка теплая, мягкая. Может, соскучился? О чем я думаю!

Мама сказала, он опасен для общества… Чем? Может, у него что-то с мэром? Может, они реально делят деньги по-черному? Или… Бросаю взгляд на его левое запястье, которое, как и всегда перекрыто кожаными браслетиками, фенечками, часами, и в голове раскатом грома звучит Ванин голос.

«В общем и целом, скользкие ребята. Закон любят нарушать. У них метка на левом запястье есть. В виде тату. Там обычно их клички написаны».

– Спокойной ночи, – сдержанно киваю и ухожу к себе в комнату.

Надеюсь, мне удалось сделать свой уход не слишком суетливым. Захлопнув за собой дверь, прижимаюсь к ней и крепко сжимаю в руках книгу.

Может, все эти фенечки скрывают метку?

Неужели Артем… в банде?

Прокрутив пару раз в голове теорию о том, что Артем – член банды, осознаю поспешность своих выводов. Вряд ли мэр тогда бы допустил его на подобную должность, думаю, ведь он точно в курсе всех дел. Тем не менее все эти размышления и мамины слова меня немного насторожили, поэтому я решилась максимально игнорировать Артема.

Как только я сажусь в машину, сразу надеваю наушники, а видимся мы в основном только в ней. Артем пропадает на своей работе, я – на своей. Дома сижу в комнате. Все наше общение – это его «Доброе утро, солнышко», которое он успевает вставить, пока я не включила музыку, и мой кивок в ответ.

И у меня получается его игнорировать, причем успешно, но в четверг что-то идет не по плану. Ведь, как только в наушниках начинает играть мелодия, их с меня скидывают, а затем и вовсе складывают, и забирают.

– Какого черта?! – Недоуменно бросаю возмущенный взгляд на Артема.

– Вот и я спрашиваю, – как ни в чем не бывало отвечает он. – Какого черта? Что случилось? Я, конечно, из-за всех сил старался не навязываться, наблюдал за твоим поведением, реакцией, выжидал. Но меня все достало. Так что повторяю снова: какого черта?

Я молча отвожу взгляд в сторону и сжимаюсь, скрестив руки на груди от неловкости ситуации.