Веселье напрокат - страница 40

– Не-ет, солнышко, игра в молчанку не прокатит. Это как минимум некрасиво. И вообще я тебя… не сказать, что спас, но определенно помог, так что будь щедрой хотя бы на беседу. – И, бросив на меня мягкий взгляд, Артем добавил: – Что стряслось?

– Мама сказала, что ты опасен для общества, – шепотом выдаю и, закрывая глаза, краснею: обещала ведь не говорить с ней.

– Класс! – Хлопнув в ладоши, Артем растягивает губы от досады. – И что ты ей про меня рассказала?

– Ничего… Сделала вид, что просто в дядином телефонном разговоре услышала, что у него есть сын. Спросила ее, почему мне о нем не рассказывали, и все. – И так я ему отплатила за его добро!

– Ну ладно, ничего критичного не произошло, но ты будешь наказана. – После этих слова машина наконец трогается с места, и мы отъезжаем от дома. – Жестоко наказана.

Его хитрая довольная улыбка почему-то не наталкивает меня на позитивные мысли.

– Ты серьезно?

– Абсолютно.

– И что ты удумал?

Спорить смысла нет, поэтому смирюсь. Реально накосячила.

– Скоро сама все увидишь, – подмигивает мне Артем, возвращая взгляд на дорогу.

Мне снова бросается в глаза его левая рука, перекрытая браслетами и фенечками. Он их вообще снимает?

– Что ты все смотришь? Тебе розовая фенечка покоя не дает?

– Не она, а то, что под ней. – Была не была! А что, может, стоит решить все вопросы сразу?

– А что под ней? – Артем явно кайфует от моего любопытства и вносить ясность не планирует.

– Не знаю, – в итоге задумчиво бросаю я, поджав губы, и гляжу на красный свет светофора.

Артем пользуется моментом, когда машина останавливается, и, приближаясь ко мне, интригующе шепчет на ухо.

– Дать подсказку?

Краем глаз замечаю его губы, растянутые в улыбке, и меня это почему-то смущает. Да и шепот, какого-то черта, слишком приятный. А еще эти искрящие глаза…

Вдохнув поглубже, облизываю пересохшие от волнения губы и придумываю небрежный, немного отталкивающий ответ.

– Валяй!

– Под ней рука, как правая, только левая.

От его ответа с моих губ срывается смешок, но я их сжимаю. Медленно развернувшись к Артему, ловлю на себе взгляд его веселых глаз, в котором сквозит усмешка.

– Да ты что?! Правда?!

И как сдержаться, чтобы не треснуть по его победной физиономии?! Ну вот как?!

– Абсолютно! – довольно выдыхает он мне в губы и, словно ничего и не было, продолжает вести машину.

Отвернувшись, пытаюсь сморгнуть навязчивые образы в виде крупных планов его глаз и губ.

Не успеваю я прийти в себя и медитативно навести порядок в голове, как в мои мысли врезается задорный голос Артема:

– Что еще про меня говорят, солнышко? Или думаешь, я не понял, почему тебя так интересует моя рука?

Догадливый!

– Что ты с мэром пилишь «черные» деньги… или как там… – пожимаю плечами, выложив последний известный мне факт.

– Когда найдут купленную мной на эти деньги виллу, сообщи мне: хоть буду знать, где она и что мне принадлежит. – По всей видимости, Тема привык к такого рода слухам. А я, скорее всего, накрутила себя и повелась. Но мама-то что-то знает. Вопрос, что именно.

– Прости, – решаю на всякий случай извиниться за то, что заподозрила его в чем-то малоприятном.

– Все хорошо, солнышко, не извиняйся. – Его мягкая улыбка такая теплая и заразительная, но я зажимаюсь и решаю замкнуться в себе.

Тем временем мы постепенно приближаемся к Художественной академии, расположенной почти в центре города. «И что мы тут забыли?» – хочу спросить, но решаю молча ждать: вдруг опять разговор за что зацепится?