– Ну, продолжай, – сказал, улыбаясь, Петр Аркадьевич.
– А хорошо у вас тут! – мечтательно сказал Веселов.
– Недурно… – сдержанно ответила Мария Владимировна.
– Да… – подтвердил Петр Аркадьевич.
Им было очень приятно, что сын похвалил дом и огород, с которыми они сжились, как с родными милыми существами.
Веселов посмотрел на них и задумчиво сказал:
– Мне вас очень не хватало, честно, не лукавлю.
Родители Веселова переглянулись и улыбнулись друг другу. Аура улыбок заполнила всю кухню, и как зевота, передавалась от одного к другому, и Веселов еще раз поддержал их искренней улыбкой.
– Почему ты нам так редко звонил? – Спросил Петр Аркадьевич Веселова младшего.
– Я не хотел вас беспокоить, – ответил Веселов, – если я не звонил, значит у меня все в порядке.
– Смотрю я на тебя, – с досадой сказала мать Веселова, – и в детстве ты был слишком независимым, да и теперь, судя по всему, мало изменился…
Веселов улыбался. Он знал, что мать лишь дразнит его, а сама хочет жалости и понимания со стороны Веселова.
– Ну, теперь, я точно изменился, – сказал Веслов, поднимаясь со стола.
Он взял тарелку и ложку и пошел к раковине. Сначала хотел оставить их, но потом машинально открыл кран и начал мыть посуду. Родители переглянулись, мать удивленно сказала:
– Да, ты действительно изменился…
– Я очень рад, что радую тебя, мама, – сказал Веселов.
– Мы с папой тоже очень рады, что ты все-таки понял, что пока мы живы и у тебя нет семьи, твой дом и семья здесь. – Ответила Мария Владимировна.
– Мне бы хотелось, чтобы вы дольше оставались моей семьей. – Сказал Веселов.
– Но, тебе, когда-нибудь нужно будет взять ответственность за другого человека и создать свою семью.– Сказал Петр Аркадьевич.
– Да, я знаю, – ответил Веселов, оборачиваясь к столу.
Веселов оглядел кухню. Кухня была большая и очень светлая. На кухне было два больших окна, и днем включать электрическое освещение не было нужды. Оштукатуренные стены кухни были окрашены в светло голубой, почти небесный цвет. Потолок был деревянный, собран из доски-вагонки, окрашен прозрачным лаком, не закрашивающий фактуру древесины. На потолке висела неказистая люстра с тремя рожками. Окна прикрывали светло-синие с большими желтыми цветами занавеси, которые были аккуратно собраны и распускались лишь в вечернее время.
Посредине комнаты стоял большой деревянный стол, за которым собиралась вся семья. На столе, покрытом яркой клеенчатой скатертью, всегда стояла вазочка с пучком высушенных овсяных колосьев – талисманом плодородия и богатства. Кроме вазочки на столе находились перечно – солевой набор и подставка с бумажными салфетками.
Кухня была чистая, за чистотой пристально следили мать и младшая сестра Веселова.
– Рассказал бы еще, что-нибудь, – обратилась к Веселову Лена.
Веселов обернул голову к сестре и спросил:
– Где ты вчера была?
– Ходила гулять с подругой.
– А «Рязань», так ты его называл, – спросила сестра – хороший человек?
– Да, он замечательный, несмотря на все то, что с ним происходило. Иногда я поражался, каким оптимизмом он решает возникшие проблемы. Он не увиливает от них, а медленно, с настойчивостью бульдога, идет вперед. Мне бы такую стойкость, – задумчиво сказал Веселов.
– Тебе грех жаловаться, – сказала Мария Владимировна.
– Я и не жалуюсь, – ответил Веселов.
– Спасибо, мам, вкусная была каша, – опомнился Веселов.
– На здоровье. Помоги отцу в огороде. – Обратилась к Веселову Мария Владимировна.
