Веселья жизни скрылся легкий дым. Рассказы для девушек среднего возраста - страница 37

– Зря вы так, – начал было привычно канючить Миша, – всяко случается. Кто мог знать, что буря приключится? В наших краях я такого не припомню.

– Всё! Я сказал! – зарычал буржуй. Лицо его пошло пятнами, обычно колкие глаза совсем стали как хорошо заточенные карандаши, того и гляди – дырку сделает. – Пошли отсюда на …, – и выдал очень витиеватый нецензурный адрес.

– Ладно, хозяин, – раз ты так… Давай посчитаем, на сколько мы наработали. Расчёт дашь – и мы уйдём.

Пантелеев начал было открывать свой скособоченный от злости рот, Миша подумал: «Опять разорётся», – но тот вдруг кричать передумал, полез в карман своей рваной ветровки, достал какую-то блестящую вещицу и ткнул в неё указательным пальцем. Откуда-то из её недр забубнил голос буржуя, а потом Миша узнал свой голос и сразу вспомнил разговор в день разгрузки сруба. Пантелеев тыкнул в диктофон ещё несколько раз – звук сделался громче, – а потом поднял его на вытянутой руке прямо к Мишиному лицу. Из диктофона довольно внятно стал слышен монотонный голос дачника: «Значит, договорились. Аванса не будет. Оплата в конце. Сруб ставите, паклю пробиваете с двух сторон, стропила ставите, обрешетку делаете, черепицу кладёте, фронтоны зашиваете, ещё лаги кладёте половые и черновой потолок. Если не сделаете или плохо сделаете, денег не дам». Миша опять услышал себя, повторяющего про «семьдесят пять тысяч за всё» и вспомнил, как в тогдашней эйфории от внезапно падающих прямо под ноги денег не слушал того, о чём бубнил буржуй, а думал, что с председателем дачного товарищества надо договариваться насчёт его не старой ещё «Нивы», которую тот предлагал, когда купил себе новую, понтовую – «Шевролет».

Из ступора, в котором он оказался, его вывели слова Пантелеева: «Договор есть договор. Нет работы – нет денег. Скажи спасибо, что за материал испорченный и за машину я с тебя денег не требую». Миша очнулся. В голове крутились какие-то слова, сталкивались, налетая друг на друга, и ни в какую не хотели складываться в предложения. Опыта такого у него никогда прежде не было. «Косяки» разные и прежде, бывало, случались. Но такого, чтобы вовсе без денег после работы остаться – такого никогда. Что-то доделывали, что-то переделывали, не без этого. Пару раз стращал Миша даже бандитскими разборками, ненароком показывая свои «зоновские» наколки. Однако чаще всего удавалось, покричав, без проблем почти всю уговоренную сумму получить. Видать, дачники думали про себя: «Чёрт с ним, основное сделано – и ладно. Доделаем сами. А то напакостит, рожа бандитская».

Сегодня впервые – как обухом по голове. Единственное, что он из себя смог выдавить: «Я не люблю, когда меня … – он сглотнул сухой ком в горле. – Так что встретимся ещё».

«Ну-ну, не пугай. Я пуганый. И сказал – всё! И чтобы я ваши морды здесь больше не видел», – резко, но уже спокойным голосом сказал Пантелеев.

В голове у Миши по-прежнему ничего не вытанцовывалось, только уголовное ученье сработало – последнее слово должно остаться своим: «А я сказал – разговор не кончен», – и быстро пошел прочь. Так войска уходят в отступление, чтобы накопить силы для атаки.

Силы для разборок с Пантелеевым копить пришлось долго. Сначала заняты были – заканчивали два старых сезонных заказа, деньги по ним хозяева исправно платили, да и не требовали ничего особенного, просто крестьянские дома. Хорошие люди. Так прошёл почти месяц. Потом однажды случилась оказия проехать мимо окраины дачной, увидел Миша дом буржуйский под крышей, фронтоны белым сайдингом зашиты. Рядом красная машина стоит (починил своего «Ситроёна», видать) и слышался звук циркулярной пилы – работал кто-то. У Миши опять по сердцу резанула тупая обида. Деньги-то за работу плотникам пришлось свои заплатить, кровные. Нельзя их было обидеть, а то совсем работать не станут. Тогда не завернул Миша к пантелеевской даче, мимо проехал. А в субботу решился. Как и думал, машина возле дачи оказалась, значит на месте хозяин. Подъехал, из «Москвича» вышел, потоптался немного – никто из вагончика не выходит. Пришлось к плотникам, что в доме работали, подойти. Оценил Миша их работу. Хорошо они работали, чисто. Попросил одного, что помоложе, болезненно худющего, как девчонка четырнадцатилетняя, хозяина позвать. Дело как будто есть. Пантелеев вышел. Одет был, как обычно, в рваньё.