Вещи и судьбы. Истории из жизни - страница 7

Высушенный платок мама осторожно снимала с пяльцев. Начиналось самое интересное: платок должен был пройти главную проверку на качество. Затаив дыхание, я смотрела, как папа снимал с пальца обручальное кольцо и пропускал через него паутинку. И как всегда, она была настолько тонкой, что проходила сквозь кольцо с лёгкостью.

Спицы и пуховые нити сопровождали маму везде: в командировке, на отдыхе. Приезжая из очередного санатория, она обязательно привозила адрес, по которому отправлялась связанная ею паутинка. А в ответ ей присылали даже не деньги, а книги. Из такого «товарообмена» часто возникала дружба на многие годы, и в оба конца шли письма. Они приходили редко, но им всегда были рады и читали о чужой жизни, словно повесть.

Книги в семье любили все, а для мамы они были вторым увлечением. Она следила за новинками, выписывала не только «Огонёк» и «Работницу», которые были почти в каждом доме, но и толстые журналы «Роман-газета», «Москва» и «Нева». Всё прочитывалось, а лучшие произведения, напечатанные в журналах, переплетались одним томом. Именно по таким «домашним книгам», переплетённым вручную, я знакомилась с произведениями Артура Хейли, Рэя Брэдбери, Валентина Распутина.

Много самодельных книг я бережно храню до сих пор в книжных шкафах. Пока вещи из родительского дома со мной, прошлое живёт в моей памяти знакомыми с детства переплётами, связанными мамой платками.

Прижимаю паутинку к себе, и словно опять вижу в круге вечернего света мамину голову, склонённую над вязанием. Тяжело принимать, что её больше нет. Нигде! Жизнь продолжается, как и прежде – работа, дом, магазины… Я больше никогда не услышу её голос, и только прозрачный платок окутывает теплом родительского дома и связывает меня с тем миром, откуда я родом.

Ещё раз вдыхаю родной запах, аккуратно сворачиваю паутинку и бережно возвращаю на полку.

Она по-прежнему согревает меня.

Утро в нашем доме начиналось очень рано. Вся страна просыпалась под бой курантов на Спасской башне Кремля и позывные точного времени. Из репродуктора звучал голос диктора: «Говорит Москва. Московское время шесть часов».

Репродуктор – небольшая пластмассовая коробка – висел на кухне, высоко на стене, почти у потолка, и никогда не выключался. Под звуки, доносящихся из него песен, оперных арий, сообщений о выполнении плана по уборке зерна проходила жизнь страны. Под эти звуки варили, жарили, завтракали, обедали, ужинали.

Радиовещание начиналось с коротких новостей и передачи «Утренняя гимнастика». Бодрый голос диктора командовал: «Руки на пояс, ноги на ширину плеч!» – и все должны были выполнять упражнения. Через несколько лет эта передача будет увековечена в песне Владимира Высоцкого «Утренняя гимнастика», и вся страна весело запоёт: «Вдох глубокий, руки шире, не спешите-три-четыре!..»

Под звук репродуктора, тихий стук посуды, негромкий разговор матери с отцом я просыпалась. Сквозь штору пробивалась тонкая полоса света, из кухни доносились запахи приготовленного завтрака. С трудом я пыталась разлепить веки. Нет, глаза не открывались, я опять проваливалась в сон. Родители по очереди спешили разбудить меня.

«Пора вставать, доча!» – громко говорила мама, заглядывая в мою комнату. Отец подходил, трепал меня по плечу: «В школу пора, вставай!» Так до конца и не проснувшись, я выходила на кухню. Здесь уже начинался новый день. Папа вставал раньше всех, растапливал остывшую за ночь печь. Когда все просыпались, дом был наполнен теплом.