Двое их было – там, за дверью. Вернее, за дверьми – их Витька на входе в заднюю комнатку поставил аж три, одну за другой, для пущей звукоизоляции, а, может, и безопасности. С его-то манерой ведения дел…
На сей раз троедверие ничего опасного не скрывало. Просто парень и просто девушка. Причем очень-очень разные.
Когда мы вошли, они явно скучали. Кажется, всласть налистались Витькиных альбомов-завлекалочек на экране компьютера (чужие фотки, как известно, могут быстро нагнать тоску). А больше развлекаться в комнатушке было нечем – диван, стол да железный аскетический стеллаж с многочисленными папками, надписи на корешках которых на неподготовленного человека мгновенно навевали жуткую зевоту: «договоры», «кадры», «копии отправленных» и прочая бухгалтерско-делопроизводческая лабудень.
А друг друга эта парочка, видимо, тоже не развлекала. Сидели они, так сказать, отдельно: отодвинувшись одна от другого настолько, насколько позволял неширокий черный диванчик, без успеха притворяющийся кожаным. Да и позы у парочки… закрытые какие-то, настороженные. И это не радует. Если я их таки возьмусь выгуливать, конфликты в группе мне не нужны. Уж лучше бы они обнимались-целовались (и далее по списку), когда мы вошли. Впрочем, кажется, и явного конфликта между ним и нею нет. Так, некая вежливая холодная настороженность. Может быть, даже неприязненность.
Он мне сразу, в общем, понравился. Крепкий, мускулистый, но не перекачанный. Невысокий, двигается легко (он встал нам навстречу сразу, как мы вошли, одним движением, а из диванных объятий это не каждому удается). Рука сильная, с характерными мозолями, какие бывают от турника и брусьев. Уважаю. Впрочем, эти ролевики вообще часто балуются всяким там историческим фехтованием и прочими рыцарскими забавами. Может, это мозоли от эфеса и древка. Даже бутафорские доспехи весят изрядно, таскать их на себе – нагрузочка немалая. Вот и подкачался. Ну, а так – нормальный парень, симпатичный, румяный, как умеют быть румяными некоторые брюнеты: кожа светлая, а щеки как яблоки «макинтош» или, скажем, «слава победителям». При этом они (брюнеты, а не яблоки) умудряются на солнце не обгорать, чем вызывают к жизни мою бледнокожую зависть.
А вот девушка… Ее тут же захотелось охарактеризовать каким-нибудь другим, менее нежным словом, но я ж человек воспитанный. И все же – разве можно себя до такого состояния доводить? Про таких обтекаемо говорят «склонная к полноте». Она не была слишком толстой, то есть, встречал я и потолще. Но при этом вся какая-то рыхлая, нездорово-бледно-желтоватая, как заветрившееся сырое тесто, местами прыщавая, с бесцветными волосами, собранными в неопрятную косу, из которой выбилось какое-то количество непослушных… лохм, вот как это называется. Лохм, а вовсе не локонов и не прядей. И одета с такой же неряшливостью. То, что лучше бы спрятать под просторными драпировками, обтянуто. Получается совсем неэротично. А то, что имеет смысл показать в обтяжечку, укрыто под мешкообразной серо-коричневой рубахой. Зато на шее и на запястьях куча каких-то висюлек. В мое время это называлось фенечками, а как на современной молодежной фене, уж и не знаю.
