– Мне не надобно наград.
Через десять лет с товаром возвращаюсь я назад,
Ты же, князь, отдашь с приветом то, чего ты в этот час
Знать не знаешь, только это в срок появится у вас.
Князь подумал: «Вот загадка! Новостей давно не ждём.
Может, мы ещё лошадку или свинку заведём?
Или новую телегу нам тележник смастерит?
Для такого человека три не жалко подарить!»
Так на том и порешили. Князь с княгиней на крыльце
Дружно дыню потрошили и не вспомнив о купце.
Сок медовый и душистый тёк, как капельки вина,
И княгиня очень быстро с дыней справилась одна.
Торопливо, аппетитно ела, будто голодна,
И случайно проглотила пару семечек она.
С той поры прошла неделя, две, а может, целых три.
У княгини в белом теле жизнь затеплилась внутри.
Князь ликует, слуги рады, и жена – как солнца свет.
Это счастье им в награду за бездетных двадцать лет!
Срок положенный не минул, пара дней лишь пронеслись,
И у князя и княгини дочка с сыном родились:
Мальчик с синими глазами, кудри золотом горят,
Дочка – ворон волосами, глазки – ярче янтаря.
Как же князь с княгиней рады! Счастье дважды обрели!
И назвали сына Златом. Дочку Враной нарекли.
Подрастали быстро дети. Были дружными всегда.
– Друг за друга мы в ответе, если явится беда, —
Говорила часто Врана брату, сидя у реки.
Злат кивал. Смеркалось рано, и плескались окушки.
Время, будто кобылица без седла и без удил,
Слишком быстро, резво мчится. Десять лет – как день один
Пролетели, проскакали. В этот важный тайный день
Деве косу заплетали. Парень надевал ремень.
Десять лет – большая дата, к ней готовятся всерьёз.
Будет пир горой, ребята, и подарков целый воз!
Соберутся отовсюду гости, славя молодёжь.
Приготовит повар блюда – ты вкуснее не найдёшь!
Вот уж гости к нам стучатся, настежь двери открывай!
Пир вот-вот готов начаться, заходи скорей, давай!
В суматохе бесшабашной князь с княгиней в этот день.
Вдруг княгине стало страшно, будто дом накрыла тень.
Вся в смятенье и тревоге повернулась к мужу вмиг,
Оглянулась – на пороге чёрный сгорбленный старик…
Князь спросил, что нужно старцу: помощь, кров или еда?
Или деньги, может статься? Здесь приют найдёшь всегда…
Засмеялся чёрный старец и откинул капюшон.
Ба, да это иностранец, тот купец, вернулся он!
– Что же, князь, ты так испуган? Вижу, помнишь уговор!
Я пришёл к тебе, как другу.
– Ты прокрался, словно вор!
Но готов сдержать я слово, что тебе в запале дал.
Так чего же я такого, что появится, не знал? —
Князь спросил и тут же замер, взгляд наполнился виной.
Грустно встретился глазами с растревоженной женой.
Понял князь, что так беспечно обещал отдать купцу,
И хотел, чтоб стало легче, старцу съездить по лицу.
Только князю честь дороже, чем иным родная кровь.
Князь наш слово держит строже, чем советует любовь:
– Что же ты возьмёшь в уплату за чудной подарок тот?
– Вы с княгинею богаты, но дороже чресел плод.
Ты отдай в уплату сына, у меня-то нет детей.
Он потом вернётся – сильный и умелый чародей.
Если будет мне по нраву, то научится всему,
Иль смертельную отраву в чашу я волью ему.
Врана князю в ноги пала с плачем:
– Папа, не греши!
Иль тебе не жалко стало Злата сгубленной души?
Чародейство это злое душу грязью обольёт,
И его лишит покоя, счастье жизни отберёт!
Обречён и непреклонен князя взгляд. Закрыт вопрос.
И купец увёл с собою Злата, будто свет унёс…
Горько плачут князь с княгиней. Врана, бедная, грустит,
Что ещё не может ныне чародею отомстить.
