Весна прифронтовая. Шаги победы - страница 15



Начинало смеркаться. Стали разносить чай. Нина заказала два стакана крепкого напитка, настоянного на кедровых иголках и три кусочка сахара.

Иван достал из вещмешка кое-какие продукты: сгущенку, хлеб, сало, разложил их на столе и стал резать на мелкие кусочки. Им обоим было привычно в военной форме.

– Нина, наверно, ты боишься встретить в поезде генерала, если не расстегиваешь гимнастерку. В пути ты уже на службе. Генерал в поезде – редкий гость. Он обычно едет отдельно, – сказал Иван и передал ей кусок хлеба, намазанный сгущенкой. – На, возьми, и запомни, мы с тобой больше никогда не увидимся, а если увидимся, то уже станем гораздо старше и опытнее. Ты моя сестра на всю оставшуюся жизнь, и я буду заботиться о тебе до последнего дыхания.

Нина улыбнулась брату, она стойко переносила духоту. Поезд шел медленно, останавливаясь на каждой станции. Ночью вагон с лежачими и сидячими раненными бойцами отцепили, и поезд прибавил скорость. Нина спала чутко, она то и дело просыпалась, постоянно прислушивалась то к биению собственного сердца, то к стуку вагонных колес. Проснулась раньше Ивана, – он спал на нижней полке, – встала, оделась и села рядом с братом, после суетной ночи с постоянным хождением младшего воинского состава по вагону, толчками вагонов перед остановками и всхлипываниями провожающих. Проводник снова стал разносить «чай». Ваня проснулся.

– Скоро прибытие? – спросил он проводника – старого мужчину в железнодорожном кителе.

– Через два часа по расписанию, но поезд опаздывает, возможно, к полудню будем на месте, – старик откашлялся и охрипшим голосом проговорил.

Попили «чай», заедая хлебом из черной муки и вяленой рыбой. Иван поглядывал с удивлением на Нину и понял, что очень умно пошутил вчера относительно ее внешнего вида, назвав ее пигалицей. Нина наелась сухого хлеба с воблой, запила это терпким чайным напитком, который бодрил и придавал сил, и стала смотреть в окно.

Пейзаж был довольно унылый, степь кончилась, и стали попадаться лесопосадки. Еще полностью не убранные полосы посевов набирали последнюю силу. Впереди показалось большое селение.

Прозвенел звонок, возвестивший о том, что поезд подъезжал к станции.

– Скоро остановка, – сказала Нина заботливо брату. – Устал? Вот возьми эти деньги, пойдешь и купишь что-нибудь. – Иван тоже достал и пересчитал несколько свернутых с рулон купюр советского периода.

– Мои отпускные. Сбегаю, а то все припасы на исходе.

Поезд дернулся и остановился. Заспанные пассажиры побежали к базару, расположенному близко от здания вокзала. Старухи с воблой, солеными огурчиками, черешней, домашними пирожками из темной муки стояли у забора. Иван, чуть прихрамывая, прошел ряд и, остановил взгляд на молочнице с пол-литровыми банками кислого молока, подошел.

– Бери, сынок, – проговорила старуха, – молочко хорошее, сама квасила.

– Спасибо, мать, надеюсь, правильно заквасили, а то верну.

Иван вспомнил домашнее кислое молоко, заплатил деньги и поспешил к тронувшемуся составу, осторожно придерживая в правой руке две банки с молоком, которое хозяйка оставила для продажи, чтобы выручить небольшую сумму денег и заплатить за жилье. Иван еле успел сесть в поезд. Через два с половиной часа поезд подъехал к Москве. Все повалили из вагонов.

Нина и Иван пошли в здание вокзала и остановились, глядя на расписание поездов. Затем вышли на перрон, где толпы народа толкались и покупали билеты в разных направлениях. Нина ехала по своему направлению, Иван – в свою воинскую часть. Они растерялась, но тут же Нина собралась с духом и пошла в воинскую кассу и купила два билет на проходящие поезда до места, откуда легче всего было доехать до нужной ей деревни Ельня, а ему в разведгруппировку радистом на запад