– Да, да! – плаксиво вступил второй, тот, который боялся, – я старосте говорю, собери налог за три года вперед. А он мне, не положено! Я ему, … я тебя,…а он мне королю пожалуюсь! Вот прямо сейчас в личку напишу! До чего дошло, а?!
– И не говорите! – поддержал третий, – совсем народ распоясался! Столько им наше милостивое величество прав дало, что они скоро с нас начнут отчеты требовать, на что мы налоги с них содранные тратим!
– Ах, ах, ах! – закудахтали все трое.
– Нет, господа! Истинно вам говорю! Менять этого короля надо! Менять! Сынок его на престол сядет, вообще, наплачемся! Он уже вон с простолюдинами дружит! Виданное ли дело, пастуха в рыцари посвятить! А?!
Кудахтанье возобновилось и усилилось.
Урай как мог осторожнее свесил голову, пытаясь хоть кого-нибудь разглядеть.
Когда ему это удалось, только прирожденная ловкость помогла ему не сверзиться вниз.
Троица ещё долго что-то обсуждала. Главной проблемой было то, что короля обожала гвардия в частности, и армия в целом. И народ тоже.
НО! Как говорится, в корзине не без гнилого яблочка. Найти недовольных было сложно, но вот они же нашли друг друга? Значит, ещё найдутся!
Договорившись о дальнейших шагах, дружно прошипев, друг дружке о необходимости соблюдать строжайшую конспирацию, трое разошлись.
Урай выдохнул, подождал немного, и полетел искать Серестия.
Серестий был занят на церемонии награждения за храбрость и отвагу.
В малом парадном зале, перед королевским троном стояли совершенно потерявшиеся, то и дело норовящие свалиться ниц, крестьяне.
Они со вчерашнего дня и так были сами не свои. А уж когда их, одетых в самое чистое, целое, и, вообще, по меркам села, нарядное, не захотел пускать во дворец дворецкий, они даже обрадовались, что можно дать деру, и всё это списать на ошибку.
Не вышло. Их заметил принц, ждавший визита. Выскочил на крыльцо самолично. Сверкнул глазами на сжавшегося важного господина в жабо и прочих кружевах, и велел проводить в малый зал.
Там уже сидел на троне король. Торжественная церемония посвящения в рыцари пастушка была очень, очень торжественной!
Крестьяне поняли только одно. Никто их сына наказывать не будет. А уж когда ему на плечи накинули новенький, весь в позументе мундир, и вручили меч, матушка паренька ему кланяться начала. А отец икать без остановки.
Родителям подарили толстый такой кошелек. И выдали грамоту.
Парня, Афеля, оставили во дворце. А родителей отпустили домой. Как они туда дошли, они не смогли бы никогда вспомнить!
А так как их ждали, то грамоту сразу выхватил староста. И прочитал её. На всё село. Голос у него был такой, хороший голос.
Родителей Афеля до дома провели всем селом. А потом гулять начали! Это же честь какая! Их, простой парнишка! Теперь будет у самого короля рыцарем служить! Во как! Да все окрестные в узел завяжутся!
Впрочем, тех золотых, что были подарены, родители почти и не потратили. Все соседи сочли за честь угостить родителей рыцаря. А тем удалось прийти в себя не раньше, чем после третей чарки.
Серестий, вместе с новым рыцарем, долго улыбался, глядя, как удаляются от замка ошарашенные родители бывшего пастушка.
Но тут к нему подлетел Урай, и что-то зашипел на ухо. Надо сказать, что шептать дракону было тяжелее, чем реветь. Связки не те, сами понимаете.
Серестий быстро всё понял. И побежал за отцом.
Тот тоже улыбаясь, вышел за сыном. Но увидев встревоженную морду Урая, и совсем уже невеселое лицо сына, понял, что стряслось что-то серьезное.
