Вестник ужаса. Аксерион - страница 7

«Джозу высокий, такой красавец, к тому же смелый». Ясное дело, я на его фоне – просто серая невзрачная мышь, причем не уступающая в массе, а даже наоборот».

Вообще давно пора было начать воспитывать в себе характер. Он часто думал об этом, но его робость и пассивность постоянно все портила. С детства, как только начиналась какая-нибудь потасовка, парнишка сразу уходил в себя, намеренно игнорируя всех вокруг. Из-за этого он часто был предметом насмешек и издевок. К тому же, из-за того, что у него практически отсутствовали друзья, он был довольно замкнут. Алан много раз мечтал о том, как он станет сильным и большим, мечтал о том, как закрывает собой других, но реальность всегда оказывалась куда более жестока. За два месяца учебы в академии он уже успел зарекомендовать себя как душара, подстилка и тряпка.

В общежитии, пристроенном к академии, Алан не ужился бы даже в самых ярких мечтах. Тамошняя аудитория складывалась обычно из заезжих студентов соседних модулей. И даже несмотря на то, что коллектив по спальне ему попался весьма сносный и адекватный, парень через неделю умудрился зачмошиться и в нем. Поэтому у него не осталось иного выхода, кроме как переехать обратно к дяде.

Он поймал себя на том, что несколько секунд стоял с этими мыслями перед открытой дверью лифта. Выпрыгнув в последний момент, он оказался в коридоре этажа. Одна его сторона полностью состояла из стекла, с видом на космо-порт, с другой же стороны в ряд были расположены двери квартир.

Дядя Алана – Марк, был человеком среднего роста и лет сорока пяти. Его голову покрывали седые, зачесанные по бокам, с пробором, волосы. Одет он был, по привычке, в лабораторный халат. Соответственно, имелась у него и домашняя мини-лаборатория, в которой он всегда сидел и что-то усердно писал. Когда парень зашел в квартиру, Марк буркнул через плечо, не отрываясь от работы:

– Что-то ты сегодня поздно. Иди есть, потом в душ и спать. Алан, завтра выходной, и мы с тобой пойдем на благотворительный вечер.

Он был из тех людей, которые мало говорили и много делали. По словам дяди – он отличался от отца Алана, который много болтал, мало делал, и обладал целым букетом отрицательных качеств, таких как трусость, безответственность и рассеяность.

Именно рассеяность и привела его к смерти: когда отец парня работал врачом, из-за этого порока погибло много людей. Самому Алану тогда был год от роду. За это отца приговорили к ссылке на Аксерион, ну а там исход был понятен без слов. Ходили слухи, что это хуже смертного приговора. И в таком случае чмошные качества парня вполне оправдывались. После смерти отца на опеку мальчика остался дядя, и Алан был ему благодарен за это.

Но вот, нужно было оправдывать статус лучшего биохимика, и отправляться на очередное мероприятие «для крутых» Сам Алан, разумеется, «крутым» себя не считал и подавно.

«Еще один благотворительный вечер? Как же тошнит от них!»

Уж признаться самому себе в том, что скучней благотворительных вечеров в его, Алана, жизни ничего нет, у него сил еще хватало. Он принял душ и плотно поел, он сразу же уткнулся носом в подушку, и через несколько секунд провалился в забытие.

«Отвратительный опыт» подумала Анни по пути домой. Вновь разочаровавшись в очередном неудачливом ухажоре, её душу уже практически не заполняли такие отвратительные эмоции, как было в первый или второй раз. «Все они какие-то одинаковые. И зачем я только согласилась…», в тысячу первый раз твердила она себе уже устаканившуюся истину.