– Но он выглядел как человек! И его сердце… ведь в том же месте у людей находится сердце, верно?..
Молодой исследователь вздохнул.
Молчаливый сухо добавил:
– Кианины – это только подобие людей. Даже если у них есть и бьётся сердце, у них всё равно нету души как у людей, – и быстро догнал главу экспедиции, тихо что-то шепнул, идя рядом с ним.
– Кианины – это тупиковая ветвь эволюции, – добавил общительный молодой. – Что-то вроде роботов, только очень похожи на людей. Люди Трирани сначала как обслугу их использовали. И для опасных работ около систем Иных. Потом заметили, что они… – смутился.
– Чего? – девушка его за рукав потянула.
– Ну, весьма правдоподобно могут изобразить разные человеческие эмоции. Их пытались скрещивать с людьми. Невозможно. Это нежизнеспособный гибрид, не способный к самовоспроизведению.
Они какое-то время шли рядом молча.
Потом она грустно обернулась на удаляющийся скалистый берег и зелёные волны, бьющиеся о камни.
– Но он мог мне присниться?
– Скорее всего, – ответил задумчиво её спутник. – Утопиться или выпасть у кромки прибоя в воду и очнуться уже после отлива ты могла и сама собой. В конце концов, даже если кианины погубили прежнюю цивилизацию людей, то логичнее было бы и нас добить, их прямых потомков! Но наша цивилизация растёт и крепчает уже несколько тысяч лет, а об кианинах даже от Иных никаких упоминаний не было.
– То есть, ты думаешь, что если кианины до сих пор существуют, то они нас ненавидят? Но разве мы их сделали? Это были Первые! Тем более, как ты говоришь, если Трирани и сопутствующие ей населённые планеты и станции именно они развалили…
– Да кто что разберёт спустя столько времени?! – вздохнул её собеседник.
– И верно… – она протёрла нежную кожу под глазами.
Они прошли несколько шагов ещё.
«Но провести несколько тысячелетий в морской бездне… это должно быть, грустно? И зачем?..»
В этот день маленький отряд археологов, докопавшихся наконец-то до каких-то странностей на незнакомой планете, был необычайно взволнован. Год тяжёлой и кропотливой работы в сложных для выживания условиях… будет ли награждён?..
Акио, сидя на постели, задумчиво крутила между больших и указательных пальцев правой и левой рук голограмму большого цветка ярко-жёлтого, прежде чем уснуть.
– Столько много жить, чтобы провести одному на морском дне?.. И, правда, зачем? В этом нет логики.
Но когда она, зевнув, на бок на постели обвалилась и уже сомкнула веки, а голограмма между пальцев обрывками чёрного полотна протянулась, чтобы вконец уже распасться, растворяясь в воздухе… кажется, на несколько мгновений исчезнувший цветок стал благоухать как живой?..
Да, математичка потом ругалась за мою первую историю, будучи первым человеком, который увидел моё рождение как писателя. Да, она раскритиковала моё первое творение в пух и прах, негодуя за моё самовольство и вообще, признаться, я никогда не была внимательна на её уроках, даже на контрольных…
Но после того, как я увидела картину того мальчишки-подростка, я начала сочинять истории.
Он рисовал свои фантазии в жанре фэнтези, смешал дерзко мой родной и какой-то чужой город. И моя первая история была смесью грёз с реальностью – если всё-таки давно исчезнувшая Атлантида была чем-то больше чем просто легендой, а когда-то действительно была реальностью. Моя первая история была в том же жанре, что и самая яркая в моей жизни картина – фэнтези.
