Я задохнулась от наглости Красавчика, но отвечать не стала. Он висел над пропастью и в любой момент мог сорваться. Изгнанный со службы небоход аккуратно переступал по доске, ища баланс. Растопырив руки, он вдруг крикнул во все горло, как может кричать только бесшабашный человек, легко рискующий собственной жизнью:
– Ветер в корму!
Я проводила его исчезающую фигуру взглядом и только потом заметила, что улыбаюсь. Что уж говорить, серфингист произвел на меня впечатление.
Когда город накрыла ночь, я разожгла габаритные огни и отправилась в каюту. На скорую руку приготовила себе ужин. Налила из кувшина наливочки, чтобы крепче спалось. Чтобы не бояться ночевать в одиночестве, налила еще. Только отодвинула бокал, думая, сейчас помыть посуду или оставить на завтра, как по правому борту раздался скрипучий голос.
– Эй, капитан! Выходи! Поговорить надо!
Мне показалось, что крикун был пьян. Он выговаривал не все буквы. Я ненадолго засомневалась, выходить или запереться в каюте. Но по тому, как настойчиво колотились о борт – дерево трещало под ударами, решила показаться. И без того бедное судно все в заплатках. Накинула на плечи оставленный дедом бушлат и напялила его наполеоновскую шляпу.
– Что надо? – спросила я грубо. Каков привет, таков ответ.
Рядом с «Удильщиком» висела еще одна лодка, чуть покрупнее. В свете лампы по надписи на ней я поняла, что к нам пожаловали селедочники. Неопрятного вида старик, не услышав меня, продолжал колотить по нашему борту багром. При каждом ударе на дереве появлялись выщербины.
Такая манера обращения с кормильцем заставила меня скрипнуть зубами и схватиться за багор. Я как следует дернула его на себя, намереваясь вырвать из рук идиота. Но я не учла, что идиот едва стоит на ногах. Он завопил благим матом, когда повис меж двух лодок. Борт «Селедки» оказался совсем невысоким. Я бы в такой лодке побоялась подходить близко к краю.
– Боже! Кто-нибудь! Помогите! – прошептала я, пытаясь удержать багор, на конце которого визжал человек.
Селедочнику повезло, что он держал дубину крюком в свою сторону – тот зацепился за крепкую парусиновую куртку. Только благодаря этому, да еще прикладываемой мной силе, старик не улетел вниз.
Я навалилась животом на багор. Он, балансируя на борту, сделался похожим на весы. Или на качели, где мы с «гостем» рисковали накататься до смерти. Старик был немалого веса. Когда он ерзал, пытаясь подцепить ногами свою лодку, меня даже приподнимало над палубой, но я цепко держалась за багор. И молилась, чтобы установившееся равновесие не исчезло. Сдвинься багор хотя бы на пару сантиметров в сторону селедочника, и я уже не смогла бы удержать этот рычаг.
Не знаю, как долго продолжались бы наши «катания», если бы на помощь не явился Красавчик Инг.
– Какими судьбами? – спросила я, осаживаясь в изнеможении на палубу.
– Кричали, – коротко ответил серфингист, втаскивая скулящего от страха старика на борт «Удильщика». Перекинув гостя к моим ногам, Инг перелез и сам. Мне осталось только молиться, чтобы во тьме они не рассмотрели главный секрет нашей лодки.
Тут на палубу «Селедки» вылез заспанный парень. Потянулся, кривя в зевке рот.
– Папа? – спросил он, с удивлением взирая на нашу компанию. – Ты как там оказался?
Красавчик взял у меня из рук багор. Правда, ему пришлось с силой разжимать мои пальцы. Я все еще пребывала в шоке. Закинув крюк на соседнюю лодку, Красавчик подтянул ее. Теперь я понимала, как происходит абордаж при захвате судна.
