Когда сегодня я смотрю в окно
И вижу этот день промозглый,
В котором небо, люди, талый снег
Слились в одну бесцветную палитру,
И я в нем даже дома – бесприютен,
И даже рядом с близким – сирота, —
Я ощущаю запах мертвечины…
И тогда
Испуганно – в отчаянье последнем —
Хватаю ластик слева под рукой;
Мучительным рывком нетерпеливым, —
Я всё стираю.
Всё стираю:
Всё.
Хочу построить этот день
Сплошь наново:
Хочу в нем быть – свободным
От груза нажитых долженствований.
Однако знаю: этот день —
Всего лишь следствие других,
Вершина их, прошедших раньше,
И чтоб его стереть, мне будет нужно
Стереть всё то, что было до него.
Столь многое мне хочется забыть,
Что сны свои я называю явью,
И в памяти моей перемешались
Видения с пережитым.
И пусть мне прошлого совсем не жаль,
Я не люблю в нем многих поворотов.
На будущее я не уповаю, —
И лишь во сне без напряженья вижу
Себя – другим,
И мир – таким, как я.
Из снов своих я нарисую новый день,
Заполню холст всем тем, что нужно для дыханья.
Здесь будет небо, яркое – до слез,
На нем – ни облака.
Река и лес… Нет, лучше – море.
Еще, конечно, горы. И закат,
Как в Первый День, всеобещающего цвета.
И будет музыка: в ней все обрящет смысл.
Ну, и конечно, буду я, —
Не я сегодняшний,
Другой, из снов: Другой.
Я всё начну с нуля,
Но только в том, желанном, новом дне
Не встречу я ни сожалений, ни ошибок,
Ни лжи, ни тягот, ни предательств.
Ни стихов.
Отброшу все уроки мудрости земной.
Открою душу для любви и сокровенья
И всю ее отдам, теперь – без муки.
И этот день родит цепочку дней,
В которых ластик будет мне не нужен.
Но, что это?
Как страшно, Боже…
На ясном, солнцем залитом холсте
Безжизненным кошмаром проступает
Почти уже забытый, стертый день…
Июнь, ноябрь 1987
