Я в семь лет не любил читать;
Мне не нравился запах тетрадки.
По утрам я мечтал поспать.
Я во сне купался с касаткой!
Как за хвост ее ухвачу,
И плывем по морю, хохочем!
Вдруг я птицей стал и лечу,
И руками машу, что есть мочи!
Вдруг за ногу кто-то хватает!
Темнота все вокруг объяла!
Воздух сразу же холодает…
Это папа сорвал одеяло!
Я сжимаюсь в комок, согреваясь.
Снова вижу касатку гнедую…
Папа простынь мою вырывает.
Резко падаю. Негодую.
Гневный взгляд я в отца вперяю
Сквозь продравшиеся ресницы
И стремглав в коридор ныряю.
Словно Цезарь на колеснице,
Я скачу к родителям в спальню,
Ибо знаю: диван разложен!
На него я падаю ланью:
Здесь уж точно не потревожат.
Снова сплю я! —«Какого хрена?!»
Долетает до уха слово,
Холодает опять мгновенно.
Одеяло слетает снова!
Начинает ругаться папа,
В душ ведет, водой обливает;
Брат подходит, снимает тапок,
Тапком сон из меня выбивает!
«Что устроили? Инквизицию?»
Я ору, занеся кулак:
«Вы поймите мою позицию!
Там во сне без меня никак!
В тех мирах вам совсем неведомых
Обучаюсь у рыб добру,
Там планктонами я обедаю,
Там я жив, даже если умру.
Не поддамся я вам, вредители,
И свой разум во сне утоплю!
Одевайте меня, родители,
Я еще немножко посплю.»
