Кто-то негромко пел, но чем сильнее я прислушивался, тем четче слышал слова незнакомой песни, мелодией которой служил шум моря.
Нам музыкой в сердце скрип корабля,
И ветер морской нам пьянее вина,
Скользит наш корабль по синим волнам,
Навстречу добыче, кровавым боям.
Не страшны ни буря, ни шторм,
Тем, кто так в море влюблен.
Взметается ввысь наш черный флаг,
Ребята, представьте нам тут кто-то не рад.
Мы злато поделим потом
И за ромом песни споем.
Тому, кто на суше не знает покоя,
Поможет лишь море,
Поможет лишь море.
Кому выжгли душу боль и обман,
Подарит покой океан.
Голос проникал в самое сердце хотелось слушать и слушать, а с последней строчкой песни по телу пробежали мурашки и даже шум волн как будто стал тише, отыграв свою мелодию. Чудесное мгновение длилось недолго, сверху скрипнул канат и около меня приземлилась хрупкая фигура.
– Шекра!? – хотя я сказал это тихо, но на фоне волшебной тишины слова прозвучали как гром среди ясного неба. Она что с мачты спрыгнула? И как не разбилась с такой-то высоты, да еще и при слабом освещении?
– А кого ты ожидал увидеть? Морскую сирену? – она прислонилась спиной к борту корабля, насмешливо меня разглядывая и не особо успешно скрывая смущение.
– Прости, не хотел тебе мешать. Кстати, когда мы успели перейти на «ты»?
Она удивленно вскинула брови.
– В тот самый момент, когда я отдала свой корабль и команду на растерзание твоему солдафонскому командованию.
– Какому командованию? – я притворно изумился, – Твоя команда вообще не знакома с таким понятием как дисциплина. Удивительно как вы до сих пор на плаву.
Она засмеялась и не сильно ткнув мне в плечо кулаком развернулась лицом к морю.
– А что ты вообще здесь делаешь так поздно? – поинтересовался я.
– Борюсь с хандрой, – хмыкнула она. – Моя недисциплинированная команда давно привыкла к такому поведению капризного капитана, так что ночью я всегда несу вахту. Тебе так понимаю просто сегодня не спится?
– Правильно понимаешь. – я вздохнул, не понимая откуда взялось это спокойствие между нами, что мы можем просто вот так стоять и болтать ни о чем как старые друзья. Еще вчера мне хотелось ее если не убить, то уж точно покалечить. – У порядочных пиратов найдется снотворный ром или мне и дальше страдать?
– Ром я сама не очень жалую, могу предложить снотворного вина. Недавно захваченного, между прочим.
Лучше бы она этого не уточняла. Мысли снова вернулись к потомленному судну.
– Ну есть тебя так грызет совесть, – как ни в чем не бывало продолжила она, выуживая из свернутого каната видимо заранее там припрятанную бутылку и выдергивая деревянную пробку. – Можешь спуститься в трюм и спросить у командующего тем кораблем восточника не против ли он с тобой поделиться. Мне он, например, не отказал.
– Значит у вас еще и пленные на корабле? – холодно поинтересовался я.
– Пленный, – поправила она. – остальные моряки мирно отчалили на лодке до того, как их корабль превратился в щепки. А ты видимо был слишком занят моей мысленной поркой, что даже не заметил их шлюпки.
Взгляд сам собой скользнул вниз по ее спине задержался на секунду на филейной части. О чем я думаю вообще!
– И предупреждая твой вопрос, о том чем заслужил такую судьбу восточник, который сидит в трюме отвечу сразу. Он приближенный одного влиятельного человека которому принадлежат все потопленные мной и моей командой суда. До него самого мне к сожалению, не добраться, приходится мстить так.
