– Кстати, я не представился. Сэмюэль. Саэмюэль Котка, можно просто – Сэм.
– Агнесса Вирта.
– Очень приятно, – ответил я и покраснел. Моя догадка оказалась правильной. В институте я учил физическую географию по учебнику, одним из авторов которого была Агнесса. – Так вы ученый.
– С чего вы взяли? – она казалась удивленной. Да… мало ли однофамильцев… и тезок… я мог ошибиться. Я растерялся и хотел уж было пошутить над своей неловкостью, как она сама все исправила:
– Хотя… я ведь одно время писала на кафедре учебники. Правда, в соавторстве. Вы вполне могли учиться по одному из них.
– Вы верно угадали. Сдавал экзамен по вашему учебнику.
– Успешно? – в ее грустных глазах появился свет.
– Да, сдал на отлично. Так что спасибо вам. По лекциям нашего преподавателя вникнуть в предмет было практически невозможно, – весело ответил я.
– Хорошо. Хоть как-то приносила людям пользу своей специальностью.
– Ну бросьте. Вы ее приносите до сих пор! До сих пор продаются учебники для студентов, где вами написаны целые разделы. И до сих пор студенты сдают по ним экзамены.
– Да… – она вновь погрустнела. Свет, всего на несколько мгновений появившийся в ее глазах, безнадежно угас. – Да, молодой человек… простите… Сэм, кажется?
Я кивнул.
– Это-то верно. Но я… мы… Наш институт… Мы не смогли сделать главное дело. Наверное, дело всей нашей жизни… Наверное, мы не исполнили свое предназначение, – у нее на глазах появились слезы. Она лихорадочно потерла высокий лоб, стараясь взять себя в руки: ей не хотелось, чтобы я видел ее слезы. Я слегка отвернулся, делая вид, что отвлекся на Рихарда, который шуршал на своей полке и игриво подмигивал мне. Он напоминал играющего котенка. Я улыбнулся ему и помахал рукой.
– Понимаете, Сэмюэль. Ведь в Парве был очень мощный коллектив ученых-метеорологов. И вообще, у нас было много замечательных ученых, – произнесла Агнесса. Она успокоилась, но говорила теперь тише и строже, чеканя каждое слово.
– Конечно, я знаю это, госпожа Вирта. Парва – культурный и научный центр конфедерации.
– Была, – хрипло и резко произнесла Агнесса, – она была такой. Но теперь все кончено. После того как в науку и образование проникли чиновники, все стало быстро сворачиваться. И научная, и культурная жизнь… Теперь, как вам наверняка известно, действует лишь несколько небольших научных институтов, да и те бедствуют. А высшие учебные заведения вообще закрылись. Молодежь уезжает получать высшее образование в другие города и даже страны. Конечно, та молодежь, которой это вообще нужно. Город обмельчал. Духовно, интеллектуально, экономически… Город гибнет… и вовсе не от ветра. – Она порывисто вздохнула, зашла в свое купе и села на одну из двух нижних полок. Дети чуть слышно возились на верхних над ее головой. Они явно были обеспокоены столь откровенным признанием бабушки. Возможно, она ничего подобного в их присутствии раньше не говорила.
– Сэмюэль, по-моему, мы одни в вагоне. Охотников ехать в Парву нынче немного. Если вам одиноко, можете провести ночь в нашем купе, – сказала госпожа Вирта. Но я почувствовал, что она предложила мне перебраться к ним скорее из вежливости. Такие люди, как она, – не великие любители долгого общения с почти незнакомыми людьми, каким я для нее и являлся. Впрочем, я сам был таким же и хорошо ее понимал. То, что прошлой ночью мой сосед по купе смог так расшевелить меня, было одним из весьма немногих исключений в моей жизни.
