– Ля[95], миш мумкин[96], – сказал он, и все отшатнулись от Олексы. И только тогда судья встал, отдав кому-то прибор для курения кальяна и подошел к Олексе. – Рум[97]? – задал он вопрос.
– Не-ет, – замотал головой Олекса, – я из Руси, – подыскивая арабские слова, добавил: – Ана[98]… мен[99]… Киев…
– Куява! – улыбнулся довольный судья, а потом пальцами потыкал в свою грудь: – Ана Абу-аль Муаз…
– Муаз… Ага… А я Олекса… Олексой меня зовут…
– Оле… Олек… Олекса, – с трудом выговорил русское имя Абу-Муаз, потом повернулся к собравшимся, те дружно, с подчеркнутой вежливостью поклонились ему. – Мае Саляма, – буркнул он им и важно пошел прочь из дворика. Двое молодых и сильных по виду мужчин поспешили за ним.
Олекса чуть-чуть позади и сбоку поплелся, спотыкаясь о камешки, за Муазом. Некоторое время шли молча, как вдруг Абу-Муаз остановился, внимательно посмотрел на Олексу и словами и жестом рук спросил:
– Кто тебя научил играть в шатрандж?
– Не понял?
– Ну, это вот. – И Абу-Муаз опять, жестикулируя, изобразил доску и даже фигуры, что было особенно ясно для Олексы.
– Ах, в шахматы! – почти воскликнул он. – Так это отец… Еще дома там… на Руси… показал… А я быстро схватил, интересная игра ведь… Только у нас на деньги – ни-ни!.. И вообще, Абу-Муаз, на Руси Церковь не разрешает играть в шахматы, если узнают, что какой-нибудь поп занимается этой игрой, его лишают чина…
– Бог один, – тоном учителя сказал Абу-Муаз и ткнул пальцем в небо, – пророки разные: у нас, мусульман, Мухаммед, а у вас, христиан, Иса ибн-Марьям[100]… Я не читал у этих пророков, чтобы они запрещали играть в шатрандж… Пойдем, я тебе покажу место, где играют хорошие шахматисты, – предложил араб, – там и деньги большие крутятся..
Это предложение не на шутку напугало Олексу, и ему захотелось убежать, но позади дышали ему в затылок Ибрахим и Хайд, как понял Олекса, слуги Абу-Муаза. И одновременно телохранители. И дерзкая мысль как мгновенно вспыхнула, так и потухла. А Абу-Муаз, как ни в чем не бывало, продолжал рассказывать:
– У нас шахматы в большом почете и хорошие шахматисты во всей стране… В Багдаде халифы устраивали турниры лучших алиев, то есть мастеров шатранджа. Жил у нас когда-то давно непревзойденный шахматист Диларам. Играл на деньги. Всех обыгрывал! Но как-то ему не повезло: все продул! Он поставил на кон даже жену свою.
– И проиграл ее?!
– Жена умницей оказалась, она шепнула ему на ухо, что он может поставить мат, если сдаст обе ладьи… Диларам сделал это и победил!
– Вот это жена! – восхитился Олекса. – Она тоже в шахматах разбиралась…
– Ты тоже разбираешься, Олекса, – заметил Абу-Муаз, – у меня глаз наметан… Можешь быть большим мастером шатранджа. У нас есть книги, посвященные этой игре… Например, книга Абу-Адли… В ней есть первые мансубы – шахматные задачи… Так что, если захочешь – научишься и станешь знатным человеком, как наши шахматисты Джабира аль-Куфи, Абылджафара Ансари и Зайраба Катана… Да, – вдруг остановился Абу-Муаз, – ты называй фигуры по-нашему: аль-шах – король, аль-фирзан – ферзь, ученый, аль офил – слон, аль-фарас – конь, аль-рох – башня, аль-бейзак – пешка, пехотинец… Когда станешь играть с теми, куда мы идем, лучше называть фигуры так, как я их назвал…
– Спасибо, Абу-Муаз, но сегодня я не могу, – решительно покрутил головой Олекса и рассказал о Феодосиевом монастыре, о больной игуменье Ефросинье, для убедительности показав в сумке купленные травы. На араба это подействовало. Он обернулся к Ибрахиму и кивнул головой, слуги сразу все поняли и отошли в сторонку.
