Вспомнив, что всё же мы лежим на улице, где с моря дул вполне свежий ветерок, Герард замотал меня обратно в халат и подал руку.
Зайдя в комнату я вспомнила ещё один интересующий меня вопрос.
– Ты так необычно рычишь, когда… взволнован.
– Это тоже из моих новых качеств, – выразительно посмотрел на меня муж.
– Прям как дикий зверь…
– А я и есть зверь, Злата, – ни один мускул не дрогнул на лице Хранителя.
– В смысле? – если это была шутка, то я её не понимала.
– Я наполовину оборотень. И, если раньше я это в себе подавлял, то с твоим появлением не могу.
Тишина. Я стояла и ждала, когда он скажет, что разыгрывает меня. Но он молчал и смотрел на меня.
– А с Этейн не… не рычал?
– Нет, с ней я был только человеком. Ты выпустила зверя.
– Это плохо? – судя по эмоциям, отразившимся на лице Герарда, он этому был не рад. И мне стало грустно, особенно на фоне уже прошедшей эйфории, этот контраст был особо заметен.
Герард задумался. Взял графин с водой и наполнил им стакан. Предложил мне, я кивнула и взяла дрожащей рукой воду.
– Посмотрим. Я не привык к таким эмоциям, мне это ново, когда рассудок почти отключается и работают инстинкты. А они говорят хватать тебя, спрятаться и не слезать, пока не останется сил.
Я шумно втянула воздух от такого признания и чуть не захлебнулась водой, а по коже побежали уже знакомые стада мурашек. У них сегодня марафон.
Герард забрал стакан, допил воду и поставил посуду на прикроватную тумбу.
Когда он вернул свой взгляд ко мне, я поняла, что в ближайшем будущем с зовом природы он бороться не намерен.
Когда в изнеможении мы рухнули в кровать, то сон пришёл практически сразу. И был он очень реалистичным и по картинкам, и по ощущениям.
***
Мы стояли на расстоянии вытянутой руки, но казалось, что были на разных континентах – таким огромным было для меня расстояние между нами.
– Уйди от него, Мила…
– Я не могу.
– Почему? Ты же любишь меня, я знаю, ты ведь пришла!
Его светлые глаза сейчас были двумя бездонными колодцами боли. Он не касался меня, но кажется сдирал кожу заживо.
– Ты ошибаешься, – от этой короткой фразы перехватило дыхание.
– Мила, за что ты наказываешь меня, а главное себя? – Вадим не выдержал, схватил меня за плечи и притянул к себе.
– Я люблю своего жениха. Прощай, Вадим.
Его объятия превратились в стальные тиски. Он даже перестал дышать. Как и я. Мне казалось, что я сейчас умру, но лучше это буду я, чем он. Никогда он не узнает, ради чего я отказалась от нашей любви и разбила жизнь вдребезги. Он умирал, я это чувствовала и видела, но не могла излечить, моей силы не хватало. Зато хватало у Аскольда. Я продала ему себя, а он дал Вадиму вторую жизнь. И теперь, стоя в объятиях самого дорогого мне мужчины, я ощущала как сильны потоки жизни в его теле. И это давало мне силы, чтобы принять будущее. Ещё секунда, и на смену этой придёт другая жизнь.
***
Я проснулась с послевкусием тоски и безнадёжности. Не люблю такие сны, драм и в жизни хватает. Спустя пару мгновений ощутила как меня целует в висок Герард. Сразу стало легче. Подняла на него глаза и поняла, что кожу на щеках стянуло от слез.
– Ты в порядке? – он крепко меня обнимал и с тревогой всматривался в мое лицо.
– Да, кажется… – я отметила про себя, что у Вадима из сна были такие же светлые зелено-голубые глаза. – Сон приснился. Не кошмар, но тяжёлый.
– Бывает такое, – он притянул меня к себе и вдохнул запах моих волос.
