– Прекратите! – оборвала их сетования. – Сколько ни нацепи, красивее я не стану. Не прибавлю в росте, не раздуюсь в груди. И вот это все уберите!
Я указала на ворох ярких платьев, расшитых золотой бахромой, камнями и жемчугом. Не такая у меня внешность, чтоб их носить, зря шили и столько труда затратили. Совсем блеклой буду выглядеть. Не пойдет мне ни лазурный, ни фиолетовый, ни ярко-зеленый. Никого прельщать не собиралась, но совсем уж страхолюдиной тоже не хотела смотреться. Остались блекло-голубые, песочные и розовые оттенки. Сельма и Альма крутили носами. Ну да, они бы в таких цветах полинявшими бы казались.
– Яркие цвета идут брюнеткам, мне их не надо. Себе возьмите!
Радостно взвизгнув, служанки кинулись мне в ноги.
Вот тоже, как их отучить елозить на коленках? Больно же и неудобно. И непривычно. Мне так неловко становится, что впору самой на корточки сесть и им в лицо заглядывать, они так балуются, что ли?
Примерив кремовый наряд с богатой вышивкой розовым и коричневым шелком, решила больше не мучиться. Сельма накинула сверху палантин цвета морской волны, сказала, что такой светлый оттенок бывает на фоне белого песка у самого берега. Шитая широкая кайма в сливочно-песочных тонах отлично гармонировала с платьем. И даже моя скромная бирюза сюда подходила.
– Идемте, госпожа, мы вас проводим, – Сельма и Альма уже успели натянуть подаренные платья, и улыбки на их лицах светились ярче солнышка. – Но в зал нам нельзя, мы укажем, куда идти.
К дворцу и его огромным размерам я почти привыкла и даже перестала жаться к стенкам, как таракан в трапезной. В общем-то, даже хорошо, что места много, воздуха много, просторненько так… козявкой себя чувствуешь! Крошечной, ничтожной козявкой! Тремя козявками, если быть точной. Сельма шла на полшага впереди, Альма на шаг позади. Я их уже немного различать начала. Сельма чуть потолще, а у Альмы нос пошире.
В начале лестницы загляделась на устроенный внизу сад, мы в нем еще не были ни разу. Огромные причудливые камни с дырками, белые, серые и полосатые, стояли среди зеленого лабиринта выстриженных кустов с глянцевыми узкими листиками и мелкими белыми цветочками. Наверх долетал чарующий нежный аромат.
– Эти камни поднимают со дна моря, госпожа, для украшения садов. А куст называется османтус, – Альма уже знала, что я обязательно спрошу название и поторопилась ответить. Умница!
Я кивнула и собралась уже шагнуть на ступеньку, как на меня налетела целая стайка девушек, вылетевших из бокового коридора. От толчка я развернулась и начала падать спиной вниз. Я бы точно убилась, если бы Альма не кинулась вперед и не приняла мое падающее тельце своим весом. А поскольку она тоже была девицей отнюдь не гвардейских статей, мы и покатились в обнимку вниз, пересчитывая ступеньки боками. Но хоть не головой.
Пару минут стояла оглушительная тишина, но через миг все завертелось: меня подняли, отряхнули, поправили прическу, трясли и спрашивали о самочувствии.
– Жить буду. Наверное, – чуть заторможенно отозвалась я.
Кроме побаливающих локтей, бедер, коленок и прочих выступающих частей тела, повреждений не оказалось. Сама виновата, что у меня все острое! У наложниц небось не так, у них все мягкое и круглое. Альме досталось хуже, она баюкала руку, которая синела и опухала на глазах.
– О, Мать-Пряха, ты сломала запястье! Иди немедленно к лекарю Рона́ру! Пусть Сельма проводит тебя! – приказала я.
