Его игнорируют. Но мальчика это не обескураживает.
– Тебя как зовут? Меня Матвей.
Злата хихикает и качается. Ноль внимания. Папе становится немного неловко за дочь.
– Злата, скажи Матвею, как тебя зовут.
– Злата.
Молча качаются. Матвей сосредоточен. Следит, чтобы амплитуда Златы ни на йоту не превысила амплитуду его качелей.
– Пришло время, – наконец говорит Матвей. – Я открою тебе секрет, Злата. На самом деле меня зовут… – таинственная пауза. – Планшет.
Тут, конечно, разверзлись небеса. И земля дрогнула. И океаны вышли из берегов. И Антарктида растаяла, а там зелень, живые мамонты и динозавры, и мертвые фашисты штабелями прямо в сверкающих подлодках лежат. И что-то еще случилось. Погасло солнце. Россия выиграла чемпионат мира по футболу.
Но Злата ничего не заметила. Она любит качаться.
– А в детстве звали Планшетик. Или Планшик, – в отчаянии добавляет мальчишка. Вместо ответа Злата начинает напевать песни собственного сочинения. Ей хорошо. Она качается. Ветер свистит в ушах.
Я спрашиваю. Мне-то интересно.
– Тебя назвали Планшетом, потому что ты много знаешь?
– Ага, – говорит мальчик равнодушно. И снова обращается к Злате:
– Самой надо уже качаться. Видишь? Вот так, раз и два, – показывает. "Я шерстяной волчара, узри!". – Я вот не умел качаться, а потом Нина меня научила. И теперь я всегда качаюсь сам.
Кто такая Нина, опять загадка. Но как понимаю, это не имеет значения, просто пришел момент «мужской откровенности». В надрыв. «Я никому раньше этого не рассказывал… тебе одной…» Только ты можешь меня понять. Знакомая песня. «Ум в женщине – это сексуально».
– Нина – моя няня. И еще одного мальчика, она за нами двоими раньше присматривала. Я скучаю по Нине.
Тут, видимо, момент со слезой в голосе. Чтобы хрупкое женское сердце дрогнуло и прониклось. Но у Златы сердце из бронзы и керамогранита, украшенное стразиками. Матвей заметно сдувается, поникает.
– Привет! – подбегает девочка лет примерно как наш герой. В розовой вязаной шапке, в розовом шарфике. Останавливается у качелей.
– Ого, – говорит Планшет преувеличенно громко, для Златы.
Девочка машет нашему Планшету, вовсю улыбается.
Уже прирученная.
Планшет снисходительно улыбается ей в ответ, кивает. Он снова на высоте.
Планшет сообщает Злате, наклонив голову и доверительно понизив голос:
– Для нее я Матвей.
Шах и мат.
P.S. Когда мы вернулись с прогулки, я пересказал этот эпизод жене. Лариса посмеялась и сказала, что Матвей дал маху. Надо было не Планшетом называться, а Айпадом. Тогда бы Злата точно обратила на него внимание.
Ох уж, этот извечный спор между яблочниками и андроидоманами (зачеркнуто) мужчинами и женщинами…
Злата мгновенно съела тарелку каши, выпила кружку сока, ждет, пока творожок согреется, и говорит:
– Папа, дай мне пока эти маленькие штучки! Ну, пожааалуста!
Маленькие штучки – это суфле для какао. Беленькие.
– Э… – я на глаз оцениваю приемистость* дочери. – А ты не переешь?
– Пожалуйста, папа! Я хочу переесть!!
===========
* Приемистость – характеристика нагнетательной скважины, показывающая возможность закачки рабочего агента (воды, газа, пара и др.) в пласт. Определяется объемом смеси, закачиваемой в пласт в единицу времени.
Нефтегазовая энциклопедия.
