– Ну и какие проблемы?
В номер вошел капитан Муромов в сопровождении двух коллег, за спиной маячила сотрудница гостиницы. Офицер оглядел номер, оценил выпивку на столике.
– Широко гуляем, гражданин Гордеев.
– А что, запрещено?
– Не запрещено. Просто радуюсь за вас. – Муромов подошел поближе к парню, внимательно посмотрел на него. – Артур Константинович?
– Он самый.
– В номере одни?
– Был один, теперь с вами.
– Острить будете в отделении. Паспорт, пожалуйста.
– Без проблем. – Артур нашарил документ в кармане, протянул полицейскому.
Тот изучил его, перевел взгляд на деньги на столе.
– Деньги ваши?
– Так точно.
– Сколько? Помните?
– Это не все. В карманах еще.
– Соберите купюры. В отделении под протокол сосчитаем.
– Можно здесь.
– Не положено. Потом будете говорить, что менты обшмонали. Одевайтесь.
– А по какому праву?
– По праву закона. И пожалуйста, поживее.
– Но я хотел бы знать…
– В отделении все узнаете.
Артур суетливо стал собирать вещи: сгреб в карман пачку денег, сунул ноги в кроссовки.
– Готов.
– Вперед, – сказал капитан.
– А сюда вернусь?
– Думаю, лет через пять, – усмехнулся Муромов.
Гордеев сидел посередине комнаты, тупо наблюдая, как Муромов заполняет бумаги. Капитан то и дело заглядывал в лежащий перед ним паспорт задержанного, делал какие-то выписки, бросал взгляд на сложенные в пакет мятые купюры.
Вошел сотрудник, положил перед офицером листок. Муромов прочитал написанное, поднял взгляд на Артура.
– Совсем интересно.
– Что? – не понял Гордеев.
– Оказывается, вы очень интересный гражданин.
– Собираешься лепить горбатого, начальник?
Капитан вскинул брови:
– Знакомый сленг. Сколько отсидели?
– Год четыре месяца.
– За что?
– Гулял с корешами, выпили, потом стали драться. Кто кого, не помню. Все свалили на меня.
– Такой беззащитный?
– Такой глупый. Был.
– Теперь поумнел?
– По-моему, не очень. Раз в ментуре, значит, опять влип. Опять дурак.
– Проверим… – Офицер полистал принесенные бумаги, что-то отметил в одном пункте. – Прописаны во Владимирской области? С какой целью сюда приехали?
– На заработки.
– Давно?
– Две недели назад.
– К кому?
Артур молчал.
– У кого работали?
– Какая разница? У хороших людей.
Полицейский взял полиэтиленовый пакет с деньгами, со всех сторон рассмотрел его.
– Деньги ваши?
– Мои.
– Откуда?
– Заработал.
– Сколько?
– Было сто тысяч. Не знаю, сколько осталось. Что-то ушло на жратву, что-то на гостиницу.
– За две недели сто тысяч?
– А чего? Нормально вкалывал, нормально платили.
– Кто платил?
Артур молчал, глядя на темное окно.
– Фамилия тех, у кого «вкалывал»? – повторил Муромов.
Артур тоскливо посмотрел на него, попросил:
– Слышь, начальник. Возьми деньги себе, меня отпусти. Клянусь, влип.
Капитан откинулся на спинку стула.
– Что ты сказал?
– Не хочу больше на кичман. После новой ходки вряд ли оттуда выберусь. Если этого мало, заработаю, в зубах принесу. Клянусь.
– Знаешь, как это называется?
– Знаю.
– И знаешь, сколько за это светит?
– Тебе сколько лет, капитан? Лет тридцать пять? И уже четыре звездочки на погонах. А я кто? Никто. Жил без бати, школу кое-как закончил, мать в упор не видел, девок всех подряд лохматил, выпивал, дрался, пока не проснулся на нарах. Теперь вот опять светит. Войди в положение, начальник.
– На жалость давишь?
– Не давлю. По-человечески прошу. Сломаешь сейчас жизнь – до конца дней мучиться будешь. Поэтому порви бумаги, возьми бабло, я сделаю ручкой, и до следующих встреч. Ты ж нормальный человек, капитан.
