Константин прильнул к окну в тщетной попытке что-нибудь разглядеть и напряг слух.
До него со двора донёсся девчачий голос:
– Василий Юрьевич, а Константин дома?
– Да, – подтвердил тот. – Идём.
Спустя несколько секунд он вернулся вместе с Машей.
Константин чуть улыбнулся подруге.
– Ну, молодёжь, чаю хотите? – спросил Сильянов.
Маша и Константин переглянулись и кивнули.
Они втроём прошли на кухню, где Василий Юрьевич налил в кружки горячего чая с мёдом, и сели за стол.
– Замёрз я… – глава семейства обхватил кружку ладонями. – Два часа в лесу провели.
– Пап… – тинейджер снова посмотрел на одноклассницу. – Расскажи всё…
– Да нечего рассказывать, – вздохнул Василий Юрьевич, делая глоток. – Мы ничего не нашли, кроме ваших сломанных лыж.
– Боже… – пробормотала Маша. – Бедный Даня…
Константин внимательно глянул на неё, внезапно вспомнив предупреждение днём.
«Если б можно было повернуть время… – мелькнуло в голове. – Никуда не идти. И сейчас Данька был бы с нами…»
Школьник надеялся, скоро одноклассник вернётся, и не подозревал, тот уже не человек.
И их дружбе пришёл конец.
Было ещё относительно светло, когда Даниил пришёл в себя, не без труда встал со снега и огляделся.
Всё тело ломило, воспалённые глаза болели, губы запеклись.
Михеев помнил, что с ним случилось, и ужас до сих пор леденил душу.
«Кто это был?» – недоумевал Даня, ощущая необъяснимые изменения, и не имел ответов на многочисленные вопросы.
В животе заурчало.
Голод оказался поистине зверским.
Однако никакой еды у Даниила с собой не было.
Влекомый этим инстинктом, он побежал вперёд, спустя некоторое время очутился на окраине леса и, чуть сощурившись, посмотрел на родное село.
Возвращаться домой не было желания, и Даня бросился прочь.
Внимание привлёк шум.
Лаяла собака, слышались мужские голоса.
Даня на минуту замер и обернулся.
Вдалеке группа односельчан вместе с овчаркой искали его.
Школьник сразу понял это и кинулся в противоположную сторону.
Овчарка насторожилась и втянула носом морозный воздух, но не учуяла подростка, ведь от него уже не пахло человеком.
– Глядите! – сказал один из волонтёров. – Собаке явно что-то не нравится.
– Или кто-то… – пробормотал Василий Юрьевич.
Участковый пристально взглянул на него, однако промолчал.
– Даня! – крикнул Михеев-старший. – Даня!
В лесу, казалось, никого не было.
Стояла тишина, только изредка птицы взмывали в небо с хлопаньем крыльев.
Даниил, конечно, слышал, что его зовут.
И это раздражало.
Подросток вообще был весь на нервах.
Чувства обострились до предела.
Единственное, что хотелось в тот момент, – забиться куда подальше.
Он нигде не мог найти покоя.
Чудилось, за ним гонятся, следят.
От каждого шороха школьник вздрагивал и тревожно озирался. Наконец он остановился и перевёл дух.
Сердце едва не выпрыгивало, во рту пересохло.
Тут Даня напрягся, почувствовав непривычный запах, резко обернулся и увидел между деревьями в стороне зайца.
Всё его существо превратилось в слух и обоняние, словно он сам был зверем.
На симпатичном лице отразилась внутренняя борьба с собой.
Тем не менее животный инстинкт взял верх, и подросток кинулся на бедное животное, успел схватить и впился в него зубами, с наслаждением ощущая тёплую плоть и кровь.
Несколько мгновений заяц дёргался в агонии и, наконец, затих.
Помутнение прошло.
Даня будто очнулся от кошмара и с широко распахнутыми глазами и тихим вскриком ужаса отпрянул.
