– Дядя Хьюберт, – вдруг спросила Вики, – какой она была?
– Кто, моя милая?
– Та девушка. Полли Аллен.
– Ну же, милая, повторяю, вам не следует…
– Скажите, какой она была!
– Если честно, – ответил после минутного колебания Хьюберт, – она слегка походила на Энн Браунинг. Разумеется, не общественным положением. И не возрастом, поскольку ей было несколькими годами меньше – то ли восемнадцать, то ли девятнадцать. И еще она была брюнеткой, а не блондинкой. Пожалуй, она напоминала мисс Браунинг впечатлением, которое производила. Сказал бы, что она была хорошенькая; хотя когда я видел ее в последний раз, это утверждение не соответствовало истине.
Вики сжала кулаки. Заевшей пластинкой фонографа в голове крутилась одна и та же мысль:
«Ну и ситуация! Ну и ситуация! Ну и ситуация!»
Назавтра утром – то есть в пятницу, двадцать третьего августа – мистер Филип Кортни вышел из гостиницы «Руно» на солнечную Риджент-стрит.
На душе у него тоже светило солнце.
Было одиннадцать утра. Кортни уже позавтракал, хоть и позже обычного, выкурил трубку – первую за день, а потому самую вкусную – и не спеша просмотрел газеты. До вечера, когда ему предстояло сделать несложную работу, он был совершенно свободен.
Челтнем, не менее симпатичный, чем другие английские городки, с благородством его выкрашенных в белый цвет домов и цветочными клумбами, просторными тенистыми улицами и схожестью с городом Бат, но без присущих тому тесных и замусоренных переулков, производил самое приятное впечатление, и Кортни задумался, не совершить ли предобеденный моцион.
Но пока он размышлял над этим, стоя на теплом от солнца тротуаре, за спиной воскликнули:
– Фил Кортни! Ах ты, старый конь!
Кортни обернулся.
– Фрэнк Шарплесс! – воскликнул он в ответ.
В тысяча девятьсот тридцать восьмом году на улицах Челтнема форма цвета хаки встречалась значительно реже, чем в наши дни. Фрэнк Шарплесс, капитан одного из многочисленных инженерно-саперных полков, просиял всеми пуговицами и повторил:
– Ах ты, старый конь! Как ты здесь оказался? Командировка?
– Да. А ты?
– Увольнение. Приехал проведать отца. Он живет здесь, в Челтнеме. – Радушным жестом Шарплесс указал на гостиницу. – Зайдем выпьем по одной?
– С радостью.
Поднявшись в бар американского образца, они поставили пинтовые кружки на столик у окна и стали с нескрываемым удовольствием рассматривать друг друга.
– Фил, – сказал Шарплесс, – я поступил в штабной колледж.
– И это хорошо? – предположил Кортни, обдумав услышанное.
– Хорошо? – гулким эхом отозвался его собеседник, будто не поверив своим ушам. – Черт побери! Да будет тебе известно, что для военных это самая большая честь! Учеба начинается в следующем году. Шесть месяцев, а там может произойти что угодно! Не исключено, что однажды меня произведут в полковники. Представляешь? Полковник Шарплесс! – Он покосился на три звездочки на погонах, словно пытаясь представить, каково это – быть полковником.
Этот симпатичный поджарый брюнет с прекрасным чувством юмора, вызывавшим всеобщую симпатию, и складом ума, характерным для первоклассных математиков, не отличался особым умением скрывать свои чувства. Сегодня он находился в приподнятом настроении, но Кортни сразу понял: Шарплесса что-то тревожит.
– Поздравляю от всей души, – сказал он, – и желаю доброй удачи. Твое здоровье.
– Твое здоровье.
– Отец, наверное, доволен?
– Вне себя от радости! Послушай, Фил… – После долгого глотка Шарплесс решительно поставил кружку на стол, но потом, как видно, передумал и сменил тему разговора: – Ну а ты как? Все еще призрак?
